В этот момент раздался телефонный звонок. Мама крикнула из зала, что возьмет трубку, но внезапная мысль побудила меня оттолкнуть Марка и самой броситься в коридор к телефонному аппарату.

– Нет, мама! Я сама!

Мы встретились с ней около разрывающегося от звонка телефона. Больше не было слышно ни одного другого звука. Все притихли.

– Лиза, не бери! – вцепившись в меня, взмолилась мама.

Я скинула с себя ее руки. Рассудок перестал управлять мною, на свободу вырвалось сердце. Я взяла трубку.

– Да, слушаю.

Ему не нужно было представляться, я бы узнала его из тысячи голосов. Такой бархатный, такой теплый, такой родной! Приходилось ли вам когда-нибудь видеть в ускоренном темпе, как из-под земли из семечки появляется росток, превращается в полноценное растение и на нем зацветает цветок? Именно это произошло у меня внутри, когда я услышала его голос.

Шандор поздравил меня с днем рождения, пожелал оставаться доброй, милой и заботливой девушкой, которую он знал и помнил, найти себе работу по душе и мужчину по сердцу. Он вспомнил, что забыл извиниться передо мной за то свинство, что устроил на выпускном, и просил прощения сейчас, если чем-то меня обидел. И благодарил за помощь, оказанную ему после выпускного. Он уточнил, получила ли я от него деньги, которые он брал взаймы, и, получив подтверждение, еще раз выразил признательность за отзывчивость.

– Спасибо, Шандор, – слезы, сдерживаемые десять дней, покатились по моим щекам. – Мне очень приятно услышать тебя сегодня. Ты звонишь из своего села?

Надежда не покидала, что из телефонной будки за углом.

– Да. Прости…

– Как у тебя дела? Как дома?

Пауза. Затяжная, и такая мучительная.

– Всё… замечательно.

– Ты уже искал работу?

– Нет, планирую заняться этим на следующей неделе.

– Я тоже пока никуда не тороплюсь.

На несколько секунд установилась пауза, неловкая пауза. И нам как будто бы больше нечего друг другу сказать. На языке вертится вопрос, который я хочу задать, но не в силах его произнести. Словно я все еще на что-то надеюсь и боюсь услышать ответ, который окончательно лишит меня всяких иллюзий.

– Как Шанди? – нарушил тишину Шандор, и по его тембру я поняла, что он улыбнулся.

– Пытается съесть Марка, – со смешком сказала я. – Он у меня в гостях… А также Денис, Юля…

И только тебя не хватает…

– Я рад, что друзья рядом с тобой. Тебе, наверное, надо идти к ним. Не буду отвлекать…

– Нет, Шандор, погоди. Поговори со мной.

Мама стояла около меня и жестикулировала, тихо, но настойчиво просила прекратить разговор и вернуться к гостям, но я отворачивалась от нее и отстранялась свободной рукой.

– Ты попал на двенадцатичасовой поезд?

– Да.

– Как тебя встретили дома?

Шандор глубоко вздохнул, а потом ответил:

– Все были рады моему возвращению.

И снова пауза. Наступило время, чтобы озвучить мой вопрос, но подступивший комок в горле его сдерживал. Мама снова замахала передо мной руками, но к ней подошел Марк и отвел ее от меня.

– Лизавета, тебе надо идти к гостям. Еще раз с днем рождения и… Будь счастлива.

– Когда ты женишься?

Вот, я все-таки спросила. Я испугалась, что сейчас он положит трубку, а я так и не узнаю, когда произойдет это судьбоносное для нас событие.

И снова молчание. Сердце, как барабан, отдается в ушах, и я боюсь не услышать ответ.

– Вчера. Я женился вчера.

Дыхание остановилось. Я вцепилась в трубку, будто она могла удержать меня на ногах, а второй рукой схватилась за полку, на которой стоял телефон.

– Уже? – непроизвольно вырвалось у меня. – Поздравляю… Мне надо идти… Там… пока Шанди окончательно не съел Марка…

Все, более никаких надежд. Эта книга жизни закрылась навсегда.