– Спалили бабушку, спалили!!! Призываю Лихорадок, Лихоманок, на вас, на ваши головы!!! Приидите, сестры, возьмите их, наведите порчу, наведите муки!!! Смерть, смерть, смерть!!!
Эти крики и проклятья преследовали Ивана с Яромиром еще очень долго…
– Хорошо хоть, нож вернул… – пробурчал Серый Волк, огибая разлапистые ели. – Мне без этого ножа худо было бы…
– Нож… – шмыгнул носом Иван. – Я из-за твоего ножа пальца лишился! Как я теперь без мизинца-то?
– А на кой тебе мизинец? Да еще левый? Что с него проку?
– А-а-а! А в носу ковырять знаешь как ловко?.. было… Эх, такой палец был…
Княжич еще очень долго смотрел на свою четырехпалую ладонь и обиженно шмыгал носом.
– Не расстраивайся, Иван, и без пальца люди живут! – весело крикнул Яромир. – Главное, чтоб девки любили!
– Ну, это, конечно, да… – согласился Иван. – А что это там за деревьями полыхает?.. Эвона как красиво!..
– Заря, вестимо. Погоди чуток – еще полпоприща, и выйдем на открытое место, а там уж и Ратич твой, как на ладони…
Однако Яромир ошибся. Полыхала отнюдь не заря. Точнее, не только она…
То догорал Ратич.
Глава 7
Яга Ягишна, средняя из трех сестер-ведьм, все еще стучала и вопила. Однако уже совсем слабо – несмотря на сверхъестественную живучесть, даже баба-яга вполне способна умереть. Дым ел глаза, становилось все жарче…
Силы оставляли поедучую ведьму. Старуха-людоедка уже только бессильно шипела и корчилась, тщетно пытаясь хоть что-нибудь наколдовать. Проклятая печь, которую она сама же и зачаровала никого не выпускать, теперь обернулась против хозяйки…
– Проклинаю… – еле слышно прохрипела она.
– Кого? – послышался холодный равнодушный голос.
И в следующий миг заслонка отлетела, словно рванул сам Святогор, – задвижка сломалась, петли вылезли из пазов с мясом. У бабы-яги тотчас открылось второе дыхание – она выметнулась из печи, готовая убить, разорвать, сокрушить того, кто так необдуманно ее освободил… но тут же резко остановилась.
Посреди избы стоял тощий старик в железной короне, безучастно глядящий на беснующуюся ведьму.
– Кащеюшка, ты ли?.. – облегченно прошамкала баба-яга. – Да как же вовремя-то!..
– Я всегда вовремя, – безразлично ответил Кащей Бессмертный, отбрасывая печную заслонку и разворачиваясь к выходу.
Обожженная, обгоревшая, полузадохшаяся баба-яга семенила рядом, искательно заглядывая в глаза кошмарному старику. За дверью ее лицо исказилось в блаженной улыбке, волосатые ноздри шумно втянули свежий воздух.
Изба, перехваченная Кащеем, настороженно стояла меж деревьями, переминаясь с лапы на лапу. За ней виднелся вытоптанный след-бурелом – будто десяток лосей прошел единым строем.
– Ох, Кащеюшка, я уж не чаяла живой-то выбраться, думала – все, конец бабушке пришел… – ухмыльнулась редкими зубами она. – Ты каким часом здесь-то, а?..
– Так, мимо пролетал, – пожал плечами Кащей, вступая в колесницу, запряженную летучим змием. – Решил вот заскочить, показать тебе новую невесту. Взгляни – хороша ли?
– Ой, хороша!.. – одобрительно кивнула старуха, глядя на сладко спящую красавицу. – Часом, не боярина ли Патрикея дочка?.. та, что за Игоря-князя замуж вышла?.. та, что еще у сестрицы моей младшенькой ведовству обучалась?..
– Она самая.
– Ну, Кащеюшка, ты ходок! – хихикнула баба-яга. – У живого мужа жену выкрал?
– Уже не живого. Князя Игоря я убил.
– И правильно! – скрипнула зубами старуха. – Я ж тебе не сказала – это братец его младшенький меня в печку законопатил! Братец! Да еще Волха сынок с ним был – середульний, шерсть песья!..
– Сын Волха? – проявил легкий интерес Кащей. – Забавно. Хек. Хек. Хек. И куда же эти двое направились?