Владыка Питирим вел меня через всю мою сознательную жизнь, начиная с первого класса семинарии, а потом, продолжая свое попечительство надо мной в академии, привел к монашеству.

Однажды Владыка Питирим, возвратившись от старца Севастиана, которого я не знал лично, передал мне, тогда студенту второго курса академии, спелую грушу и спросил: «Ты понял знак, который прислал тебе старец?» Я сказал: «Понял, благословите». И через некоторое время я перешел на жительство из академии в монастырь.

Еще одна ниточка уходит глубже, в 1943 год. В тот год я должен был идти в первый класс, и в день Успения Божией Матери мама привела меня в храм Иоанна Воина, что на Якиманке, чтобы получить благословение от настоятеля отца Александра Воскресенского, который, как я узнал позднее, был духовником Владыки Питирима. Вот такие у нас духовные связующие нити. По-моему, этого достаточно для того, чтобы охарактеризовать наши отношения с Владыкой и проиллюстрировать, что такое Промысл Божий, который ткется из таких тонких нитей. И спустя годы мы можем только вспоминать и сожалеть о том, сколько было возможностей сделать эти нити более прочными…

Владыка был коренным москвичом и, конечно, прекрасно знал Москву. Я тоже москвич, и у нас была договоренность, чтобы найти время и вместе проехать по святым местам Москвы. Потому что мне зачастую бывает стыдно перед людьми, которые, приезжая в Москву, очень хорошо ее изучают и знают, а я знаю плохо. И вот, у нас была такая договоренность с Владыкой, – а тогда храмов в Москве было чуть больше сорока и объехать их все было легко… (Теперь вы можете понять, какая красота, какой духовный сад расцвел в Москве, когда количество храмов так увеличилось!) Но, к сожалению, наша договоренность так и не осуществилась.

Помню, когда мы закончили первый класс семинарии, наш наставник устроил нам поездку в Москву всем классом. Мы тогда побывали в нескольких храмах и в том числе посетили Богоявленский собор. Служил протопресвитер Николай Колчицкий, и после полиелея мы все приложились к Евангелию, приложились к мощам и получили в благословение от отца Николая иконочку святителя Алексия, которая у меня хранится до сих пор. А потом мы поднялись на Воробьевы горы, и на фоне университета вот такая группа бурсаков во главе с Владыкой в белом макинтоше сфотографировалась. У меня есть эта фотография 1954 года.

Подражайте наставникам вашим, завещал нам апостол Павел (Евр. 13, 7), и мы стараемся запомнить этот образ благостного нашего архипастыря и подражать вере, жизни и делам дорогого Владыки.

Архиепископ Новосибирский и Бердский

Тихон

Я пришел в Издательство в 1976 году, и с митрополитом Питиримом меня связывают десять лет жизни. Во втором классе Московской Духовной семинарии протоиерей Борис Демушкин, мой зять, познакомил меня с отцом Иннокентием (тогда протоиереем Анатолием Просвирниным), а тот познакомил меня с Владыкой Питиримом и сказал, что хочет меня взять в богословский отдел «Журнала Московской Патриархии». На что Владыка Питирим ответил, что начнем с иподиаконства. В то время как раз шла смена иподиаконских поколений: те, которые были до нас, получили священнический сан, так что иподиаконами стали мы с Владимиром Ригиным (ныне протоиерей). И следующие десять лет мы были вместе около Владыки.

В пору моего иподиаконства я много ездил с Владыкой. Он очень любил служить в Волоколамске. Святейший Патриарх Пимен благословлял его служить вместо себя, когда уезжал в Троице-Сергиеву Лавру (на Троицу, на преподобного Сергия) и в другие моменты, когда сам не мог служить. Я прислуживал Владыке в Елоховском соборе и в других московских храмах. Хорошо помню свое первое участие в богослужении – тогда Владыка служил на Иверскую в храме Воскресения Христова в Сокольниках, у чудотворной Иверской иконы. Прихожане, везде и всегда принимавшие Владыку с большой любовью, особенно любили приходить на его богослужения в храм Воскресения словущего на Успенском Вражке – храм обычно был полон молящихся. Этот храм он считал своим кафедральным и вкладывал в его ремонт издательские деньги; так же Владыка относился и к храмам Волоколамского благочиния, возродив многие из них буквально из руин. И он мечтал, что когда-нибудь ему отдадут Иосифо-Волоцкий монастырь и можно будет возродить в нем монашескую жизнь, сделать его монастырем для ученого монашества, чтобы там можно было работать над церковными изданиями (об этом они мечтали вместе с отцом Иннокентием).