– Уймись, – Сергей Николаевич недовольно свел брови, и сдернул ее руки с себя и отстранился, – и веди себя прилично. Мы на работе, а не дома. Запомни, здесь я для тебя руководитель и не позволяй себе лишнего…

– П-прости-те, – растеряно прошептала она.

Ей стало обидно. Она же просто была счастлива. А он? Глаза защипала, но Юля сжала зубы и не заплакала. Сережа прав. Она на работе. И нельзя показывать свои эмоции. А она повела себя глупо.

– А теперь, – Сергей Николаевич улыбнулся, – зайди ко мне.

Она кивнула и, опустив голову, вошла в кабинет директора. И едва за ними захлопнулась дверь, как она попала в жаркие объятия Сережи. Поцелуй, властный, сминающий ее волю, как фольгу от шоколада, выбил почву из под ног. А горячий шепот на ушко лишил воли:

– Прости, но мы должны держаться в рамках на людях, – он взял ее за подбородок и заглянул в глаза, – ты такая красивая… и моя…. Ты же моя, Юль?

Ее колени ослабли и подгибались, она с трудом удерживала себя в вертикальном положении, практически повиснув на руках Сережи. И смогла только кивнуть… вернее, попытаться кивнуть, ведь ее подбородок все так же был в плену его пальцев. Но Сережа понял, и тихо рассмеявшись, нежно поцеловал истерзанные им губы.

– Юля, – выдохнул он, пристально глядя ей в глаза, – я так хочу тебя… сегодня… а ты? ты хочешь быть со мной?

И она снова смогла только кивнуть, потому что горло вдруг пересохло и появилось ощущение, что туда насыпали песка. И теперь он высушивал и раздражал бронхи.

А Сережа, счастливо улыбнувшись, поднял ее на руки и закружил по кабинету.

– Ко мне или к тебе? – спросил он, остановившись, и сам же и ответил, – к тебе… пожалуй, тебе там будет лучше…

Из кабинета они вышли чинно и внешне спокойно. Но Юлино сердечко прыгало в груди как заяц, то ускоряясь в ожидании предстоящей ночи, то замирая от страха. А Сережа тепло ей улыбался, и как только они сели в машину, схватил холодную ладошку и, подышав на замерзшие от страха, пальцы поцеловал в ямочку ладони.

– Юль, – он серьезно посмотрел на нее, – если ты пока не готова, я пойму. И подожду сколько надо. Я не хочу, чтоб ты соглашалась из-за работы, а не из-за… – он замялся, и смущенно улыбнулся, – я тебя очень хочу, но еще больше хочу, чтоб ты была счастлива и улыбалась. Так же, как сегодня утром… Ты знаешь, почему мы проспали?

Она остторожно улыбнулась, успокаивая дрожь:

– Потому что вчера легли поздно?

Сережа рассмеялся и снова поцеловал ладошку.

– И из-за этого тоже… Но… я проснулся вовремя, просто не мог решиться разбудить тебя. Ты была такая милая, и так смешно причмокивала губами, и так мило похрапывала… я любовался тобой и забыл по время.

– Неправда, – рассмеялась Юля, – я не храплю…

– Не храпишь, – согласился Сережа и рассмеялся, – но немного посапываешь носиком. Как маленький ежик.

Сережа хотел было заехать в ресторан за ужином, но ей удалось его убедить, что она справится и приготовит ужин вкусно и быстро. Так что они заехали в супермаркет и закупили продукты. Юля снова собиралась пойти к сердцу мужчины проверенным за тысячелетия путем.

Готовили они вдвоем. Это было весело и очень чувственно. Ведь Сережа отвлекался каждые три минуты, чтобы поцеловать ее, или обнять, или нашептать ей на ушко обжигающий комплимент… А когда, наконец, салат был нарезан, а горячее засунуто в духовку на полчаса, Юля, повиснув на шее и обхватив талию ногами, отдалась на волю того самого, идеального мужчины, в которого она, кажется, влюбилась окончательно и бесповоротно.

И они так увлеклись поцелуями и весьма откровенными ласками, что едва не сожгли жаркое. И только уловив запах горелого и подскочив к плите, Юля заметила, что футболки на ней давно нет, а джинсы расстегнуты, и, кажется, Сережина рука уже побывала там.