– Спой из ваших древних песен твою любимую…
Такая у меня есть. Не знаю, кто и когда ее сочинил, но для меня эта баллада почему-то была всегда чрезвычайно важна. И я никому ее не пела. Вот только что ему…
Мой голос звонким бубенцом звучал в рассветных лучах. Странно, но я совершенно не волновалась! Я чувствовала, как сияние наполняет каждую росинку на его перьях и каждую душу. Его и мою.
Слезами синего дождя,
Ветрами южных гор,
На крыльях облака летя,
Он покидал мой двор.
Он знал, что не вернется вновь,
Я верила – дождусь.
И неизведана любовь
Лишь добавляла грусть.
Слезами серого дождя
Пролились небеса…
Он знал, что не придет, пройдя
Все гиблые места.
Он так и не сказал тогда
О том, чего хотел.
Лишь знала чистая вода —
Война его удел!
Слезами алого дождя
Лилась честная кровь.
Когда врага семьи рубя,
Он вспоминал любовь,
Которая осталась там,
За тридевять земель,
В краю, где братом облакам
Он был… А что теперь?
Слезами острого дождя
Пронзала сердце боль.
Он не придет ко мне, пройдя
Несправедливость доль…
Улыбкой вешнего дождя
Не озарится двор,
На крыльях облака летя,
Не спустится он с гор…
Песня давно стихла. Мы стояли и молча смотрели друг на друга. Я не спрашивала, но его глаза ясно говорили, что мы больше не увидимся. В них читалось такое сожаление и грусть, что у меня внутри, кажется, все перевернулось, раскололось и снова попыталось срастись. Я почувствовала, что меня начинает бить легкий озноб.
Молчание затягивалось. Эббе вздохнул.
– Пора!
Дракон развернулся, взмахнул крыльями и взлетел. Не обернулся.
И хотя он давно уже исчез, я долго стояла и смотрела ему вослед. А потом, переполненная впечатлениями, залезла на дерево и уснула в ветвях старой яблони.
Глава 5
Хорошо все видится с высоты птичьего полета! Как на ладони в яблочном саду моя сестренка Ингрид собирает спелые фрукты. Непросто достать до сочных плодов. Сразу видно, что ей это в новинку. Раньше всегда это делала я.
Теперь же я в изгнании. У меня больше нет права стоять на земле своих предков и говорить с родными. Но наблюдать за ними мне запретить никто не может. Я вздохнула и направилась на вершину холма.
Пожухлая трава спутывала босые ноги. В воздухе парило, и редкие птицы летали очень низко. Вдали собиралась гроза. Надо успеть до старых развалин – там довольно уютно обосновался мой временный приют. Пока усталые ноги мерно шагали в его сторону, я мысленно вернулась к событиям вчерашнего дня.
В то утро я проснулась на ветвях старой яблони. Солнце стояло уже высоко, но день еще не дошел до полуденной черты. Я открыла глаза и попыталась сообразить: где я и что со мной произошло. Яркие солнечные лучи слепили и мешали сосредоточиться. Я аккуратно приподнялась на руках и потянулась. Затекшие члены сладко отозвались. Спрыгнув с последней ветки, моя сущность каждой своей клеточкой устремилась к реке. Этот осенний день выдался на редкость жарким, так что окунуть еще спящее разомлевшее тело в студеную воду оказалось чрезвычайно приятно. Обтерев ладонями надоедавшие капли, я стала спешно натягивать уже заношенную одежду, еще хранившую на себе грязь того дня, когда я покинула дом. Воспоминания нахлынули нескончаемым потоком… Надо еще придумать, что сказать отцу.
Я сбежала из дома, ослушалась вождя, по сути, ушла из рода. У нас так говорили о людях, которые умерли. Мои поступки равносильны этому. В итоге, я не надумала ничего лучше, нежели привести себя в полный порядок и пойти в деревню, а там уже действовать по ситуации.
Родная тропка прямиком вывела меня к нашему поселению, не обманула. Люди стали замечать изгнанницу, останавливались. Я теперь здесь чужая. Что еще хуже: подумают, вдруг это оборотень в моем обличии. Тогда придется доказывать, что я – это я и ничего хорошего от этого точно не жди.