Письма, на бересте прочитав, выбрасывали. Так и валялись они в земле до наших дней. Больше всех их обнаружили в Новгородской области, не потому что там народ был более грамотный, а от того, что почвы там такие, в которых береста лучше сохраняется. На Руси всякое писали на бересте, подчас и доносы. Тиун Жизнебуд нацарапал на бересте подмётное письмо[42]. Понёс он его к воеводе Гойнику, а было в том письме написано:

«Князь Святослав по воле брата старшего Юрия[43] ходил в ханство Булгарское и пожог Омель – город.[44] Правитель Булгарии Челбир обиды терпеть не будет. Договорился он с мордовским князем Пургазом идти в княжество Владимирское и пожечь Дмитров, любимый город князя Юрия. Тебе же в награду за службу, дадим городок Москву, которым владел дед твой Степан Кучка. Москву мы у князя Юрия отберём и тебе вернём, ибо слуги наши должны быть вознаграждены».

– Ишь чего удумали! – испугался воевода Гойник, прочитав письмо. Положил он бересту на лавку, и в волнении забегал по горнице. Остановился перед Жизнебудом, указал на лавку, где лежало письмо: – Где взял?

– На Гостевой горе Износок обронил, а я подобрал, – поклонился тиун. Уставился он взглядом в пол, известное дело, когда творишь чёрные дела, глаза выдать могут. Глядя в пол, продолжал Жизнебуд: – Износок как раз о чём-то с Алимом Ясиничем шептался, да всё письмо ему показывал.

– Значит Износок и Алим с мордвой якшаются? – задумался воевода, стоя в «красном» углу и глядя на иконы.

– Известное дело! – оживился тиун. Всё у него получилось, поверил воевода письму подмётному. Подошёл он к Гойнику и горячо зашептал: – Князь Юрий Долгорукий не зря Степана Кучко жизни лишил, потому, как боярин этот из мери был. Они испокон веку с мордвой дружили, не зря же многие меря веру нашу, отринув, к мордве ушли. Боярин Кучко только на словах православным был. Князю крест на верность целовал, а сам фигу за спиной держал. За это самое Кучковичей и выкорчевали, да семя осталось.

– Значит, мордва с Челбирем задумали зло сотворить, – задумчиво проговорил воевода, уставившись на икону «Спас Нерукотворный».

В дремучих лесах междуречья Волги и Оки обитали племена, которые русские звали «мордва». Люди, обитавшие в этих местах, сами себя так не называли, в отличие от русских, друг друга они разделяли. В тех лесах жили два племени: мокша и эрзя, (самоназвание этих племён). Обитали племена в одних лесах, но язык и обычаи у них были разные. Их интересы сталкивались, потому эрзя и мокша между собой часто воевали. Князем мокши был Пуреш, а правителем эрзя Пургаз. Хоть и воевали между собой эрзя и мокша, однако были они верными союзниками Волжской Булгарии. По этой причине, булгары могли неожиданно нападать на Русь, а русским дружинам, чтобы добраться до Булгарии, нужно пройти через леса, где обитали эрзя и мокша. Скрытного набега у русских на Булгарию не получалось.

Самым южным городом Владимирского княжества, следовательно, и русских земель был Городец Волжский. Русские купцы хотели плавать по Волге до Булгарии, и дальше в Каспийское море. Однако через земли мокши и эрзя, это делать было опасно. Нужен был город на Волге, по течению ниже Городца. Правитель Волжской Булгарии, защищая своих торговых людей от конкуренции со стороны русских купцов, подбивал мокшу и эрзю, грабить русские купеческие караваны. Так продолжалось до тех пор, пока князь Юрий Всеволодович, не разобрался в мордовских делах. Он заключил союз с мокшанским князем Пурешем, обещав защищать его от эрзя. Юрий Всеволодович сообщил Пурешу, что для его защиты, русским требуется построить крепость на землях мокши, князь даже подобрал удобное место для будущей крепости, на слиянии рек Волги и Оки.