В жизни встретишь реже, реже.
Есть и честь, и благородство,
Есть и ненависть, и злоба…
Жизнь – крутая смесь эмоций.
Хрусталь духа разобьется —
Душа жалкая у гроба…
Я найду и с вами сходство
В мыслях, чувствах и мечтах,
И различие, конечно,
Мол, судьба моя особа,
Иль особо …¸чтобы, чтобы
Не казалась скоротечной,
Не рассыпалась бы в прах
От критического взгляда
На себя со стороны…
Слова скучно прозвучали,
Душа стонет от печали,
От потерь ли от вины…
Век прожить сначала надо.
А что делать?
А что с этим делать? Принимать и точка!
Хотели за здорово жить: не отмахнетесь.
Пень трухлявый, а средь трясины кочка.
Зуб за зуб колеса: крутятся-вертятся оси.
Кто рукоятка к машине, а кто и движок,
Знай своё место, как кура знает шесток.
Спорь, протестуй: делай, или баклуши бей.
Труса праздновать можно час для потехи.
Не понятно? Повторю-ка, слушайте, эй!
На улице праздник – будет вам на орехи.
Родился – за гуж: не скотина, не лошадь,
Кому друг-недруг, кому завсегда хороший.
Слюбится, нет, а дорога вдвоем короче,
Кто послушник, а кто властвовать хочет.
Корка сухая – еда, кусок мяса – отрава.
Юродивый: святая душа, грешник: товарищ.
Кому поют упокой, кому возглашают славу.
С бубенцами тройка с скрежетом шпарит.
А что с этим-то делать? Жить в аду, как в раю.
Бесправный ребенок, а вырос – качает права.
Думай, не думай, что толку, ясно вам говорю?
Моралисты – лукавят, веришь: церковь права.
Он депутат, министр, а ты: простой работяга.
Он смакует коньяк, а ты, как амброзию, брагу.
Кому как, кому что: на лестнице и по ранжиру,
Кто с язвой – худой, а сытый бесится с жиру.
Это вам не устав!.. Равенства нет и у бога.
Генерал и солдат: честь отдают по-разному.
Тропки и трассы: направлений до цели много.
Этот внешне чистюля, а в мыслях – грязный.
Смерть на правом плече, а черти – на левом,
Сплюнешь ты на удачу: обидится, и отомстит.
Век бредил уловом: ил донный выудил невод.
Душа опустела, погасла: с виною обида и стыд.
Ну, ты, брат Склифосовский, не врач, а оратор,
Вспорол наши души, вынул, поставил заплаты.
Послушать тебя: философ – болтун и трепач,
Мы сами с усами, не дурни: разберемся поди.
Вот – Миша, вот – Маша, и Петя тертый калач,
А красавица Аннушка невесть от кого и родит…
Живем!.. А что с этим делать – кто знает…
Судьба: она добрая к нам, а, может, и злая.
Школьные годы
С.А. учитель по литературе,
Она казалась злой и строгой,
Но справедливой по натуре,
Её боялись многие, ей богу.
Она редко кому ставила двойки,
А колы превращала в четверки.
На уроке ответишь слабо, не бойко,
Кол, что четыре: хороша увертка.
Линейкой метровой дисциплину
Она держала на своих уроках,
Шумит, болтает, записку кинул,
Бьет по руке, спине, по боку.
Немедленно из класса, Веденеев!..
И вслед за ним уйдет Тазарачев…
И класс притихнет, будто леденеет,
Скукожится, глаза в тетрадки прячет.
С.А. уж в гневе: Полные дебилы!..
Моя бы власть, отчислила лентяев.
И бьет линейкой хлестко со всей силы,
Что в шоке мы, она не замечает.
Усталость ли, расшатанные нервы,
Иль ей не повезло с учениками,
Словесница: богатая на перлы;
Брильянт шлифованный лишь камень.
Увы, я вспомнил это, многие другое,
Покинув классы, может, вспоминают,
Зачем чернить для сердца дорогое,
Строга учительница – мать родная.
Обиды нет: любовь и благодарность
Храню я в сердце к нашим педагогам,
У каждого своя комплиментарность,
Но и плохое помниться, ей богу!
Имя ваше
Как имя ваше, любопытно,
Гадаю тщетно пятый год,
Спросить не трудно и не стыдно,
А Вам и вовсе не обидно,
Что я решил на этот счет.
И нет намека на сближенья,
При встрече «здравствуйте» довольно,
Ни ярких чувств, ни раздраженья,
И нет иных души движений,
Прямых намеков, и окольных.