С самого начала формирования православный культ складывался у восточных славян из ритуалов, обрядов и ритуальных действий – таинств, литургии, почитания святых, поклонения кресту и иконам. До наших дней сохранился общеславянский обычай целования святынь, который имел несколько значений. С одной стороны, благоговейно прикасаясь к сакральному объекту, человек считал, что приобретает частицу его сакральной силы (благодати). С другой стороны, повсеместно существовал обычай закрепления клятвы и присяги целованием креста, как в быту, так и в юридической практике. Исследователи (А. К. Байбурин, А. Л. Топорков) утверждают, что в русском религиозном сознании происходило почти полное отождествление образа креста и распятого на нем Иисуса [12]. Поэтому, например, при переходе в русское подданство, при решении спорных дел во время судебной тяжбы и т. д. было обязательным целование святынь. Так, в документах XVII в., которые рассказывают о судьбе белорусских ремесленников, купцов и священников, по разным причинам оказавшихся в Российском государстве, указывается, что при «расспросных речах» применялось крестное целование. В 1631 г. при расспросе о происхождении и личности бывшего крестьянина Полоцкого повета Василия Андреева, который принял русское подданство, свидетель, «выезжий поляк» Якуб Демский, подтвердил его слова «по государеву цареву и Великого князя Михаила Федоровича всея Руси крестному целованью».

В православную традицию восточных славян прочно вошел обычай целования икон как часть их культа и почитания. Так, в церковном поучении «Заповедь исповедающимся сыном и дщерем» (рукопись ХVІ в.) сказано следующее: «Иже иконы Господня и Богородичины и всех святых со страхом и любовию не целует, да будет

проклят». При этом между церковной обрядностью и бытом верующих не было резко очерченной границы [12]. И в результате обычай целования икон существовал не только внутри храма во время богослужения и произнесения молитв, но и во время выполнения некоторых семейных и календарных обрядов, например при благословении молодых родителями в белорусской свадебной обрядности.

Еще одной общей особенностью христианской жизни у восточных славян было подаяние милостыни нищим (бел. «жабракі»), которая щедро раздавалась не только во время больших христианских праздников, но и в повседневной жизни. Само слово «убогий» значило «тот, кто лишен Бога». Слово «Бог» тут имело архаическое значение – «богатство». В древнерусском списке грехов «А се грехи» (ХІV в.) осуждались те, кто «иже богатого любити и убогого уничижити личного ради взора или богатьства» [12]. В христианской культуре считалось, что нищие и бедные получают милостыню от богатых, а богатые в свою очередь заслуживают тем самым прощение грехов и спасение от Бога. Из летописей известно, что древнерусские князья, а в последующие столетия и русские цари устраивали специальные столы с угощением для нищих. Еще в ХVІІ в. во время свадеб и в поминальные дни царские палаты наполнялись толпами нищих, которые обедали за специальными столами. В Беларуси также в большие православные и католические праздники на паперти всегда собирались нищие, чтобы получить милостыню от верующих, которые пришли на праздничную службу в храм. И милостыня являлась неотъемлемой частью праздничного ритуала.

Во время наиболее значимых церковных праздников происходил крестный ход – торжественное шествие духовенства и верующих с иконами, хоругвями и другими ритуальными предметами. У восточных славян, в том числе и белорусов, встречается еще один обряд, выполняемый во время церковных праздников – это оползание или опоясывание храма. Обряд существовал еще в конце XIX – начале ХХ в. и был описан исследователями в д. Большой