Заглянув в холодильник, я поняла, что нужна какая-то другая еда. Необходимы были также мёд, имбирь и тёплые булочки. И хотя выйти на улицу казалось невозможным, нужно было собираться на вечерние пары.

– Привет, – сказала мне ОНА, едва я приоткрыла дверь подъезда. – Ты хотела меня видеть. – И наотмашь ударила по лицу. Я захлебнулась. Ветер сбивал с ног сзади и оглоушивал спереди. Он вихрился, как будто их было двое – два огромных духа лупили друг друга, и попадало мне. Река встала дыбом и застыла, рябая и покоцанная как старое зеркало. Люди на мопедах заползли в панцири и ехали очень медленно, вслепую, наталкиваясь друг на друга.

– Madam, – взволнованно сообщили мне первокурсники, смешивая языки, – завтра обещают снег. Вы должны позаботиться о себе. И они наматывали на меня бесконечный невидимый шарф и тёрли ладони одна о другую, иллюстрируя серьёзность момента. Они написали для меня по-китайски поговорку о сезоне «малых снегов» (как раз начинается завтра) и выглядели умудренными опытом предков. Нужно быть безмятежным и скромным в эти дни, чтобы противостоять патогенным ветрам ци, слушать красивую музыку и есть сельдерей с грибами.

…И назавтра действительно выпал снег. Лёг на крыши гаражей и на скамейки, припорошил можжевеловые живые изгороди. Ветер успокоился, и в нашем маленьком парке, как ни в чем не бывало, в семь утра старички уже занимались тайчи, а дамочки пикантного возраста танцевали в шёлковых костюмах с огромными красными веерами. Всё вошло в своё русло. Просто малые снега.

Хочется думать, что этот не смог, а туман. Сырое и жёлтое утро. Кричат петухи. Я видела их вчера в садах нашего храма, на крышах, на деревьях. Пахнет старыми тряпками. Два дня до нового года. Зачем я здесь?

За границей жизнь твоя становится минималистична. У тебя есть квартира с пронумерованной мебелью, две смены постельного белья (с умопомрачительными петельками и завязочками, пробуждающими в памяти какие-то высокобюджетные фильмы на колониальную тему), три тарелки и два стакана, два ежедневных маршрута, магазинчик с овощами и тофу и кафе, где тебя знают, не кладут мяса, есть пара американцев, которых ты считаешь друзьями, есть возлюбленный (из тех же), который приезжает тебя навестить. Любой человек рядом с тобой, каждый его жест – как в ритуальном танце – приобретает огромное значение. Не знаешь движений, сбился – и музыка уничтожит тебя, Большая Бабушка горы Тай (Laomu)5 нашлет на тебя ледяной мрак и сделает из тебя ещё один небольшой утёс… Говорят, у неё в пещере хранятся нефритовые шкатулки с золотыми табличками, а на тех табличках есть даты жизни и смерти всех жителей Поднебесной, и если бабушка захочет – она может переписать любую жизнь…

…Вытаскивая себя из лап отсыревшего ядовитого чудища, я семеню вдоль набережной нашей речки… на свидание к первокурсникам.

Знаете, что я вам скажу? Если вы подумываете покончить со всей этой тягомотиной и вам уже почти все равно – попробуйте поучить китайцев. Возможно, дело пойдет быстрее, и вы отправитесь на небеса уже через пару-тройку месяцев. Но также вполне вероятно, что после затраченных ни за что ни про что нечеловеческих усилий вы уже никогда не захотите сдаться…

Когда вы учите, к примеру, русских или немцев, то как будто наливаете воду в пустой сосуд – и он наполняется, ну… или не наполняется, потому что в нем трещина. С китайцами как-то по-другому. Вот ты уже налил половину бочки и вода весело поблескивает там. А в следующую минуту ты заглядываешь – и видишь дно. Видишь, что оно абсолютно сухо. А оттуда, тебе в лицо, поднимаются лишь клубы цветного дыма… Или вылетает пара голубых сорок.