– В семье всякое бывает. Ты к маме?

– К маме. Она уже ждет. Целый год ждала. А ты?

– К своим только летом поеду. Погреться.

– Так уже лето.

– Это для вас лето. Дождь и холод. Для нас лето – тепло и виноград, персики и абрикосы. И стол у дома, и тень от беседки.

– Жаль, что я этого не увидела.

Не увидела Люда своих новых родственников, а собиралась к ним поехать. Но работа была, не оставишь, да и у Альберта дел было много, хотя его работа не была так жестко определена. Мог и утром задержаться, мог и вечером или в выходные на работу выйти.

Хотелось Альберту сказать, что скучать будет без Люды, но ведь уже сказал, что собирается ее еще немного подождать. Вот и сдерживался, чтобы вновь не начать донимать ее уговорами.

– Нет, жениться мне еще рано. Чуть-чуть еще можно подождать, – думал Альберт.

Что такое двадцать шесть лет, когда еще хочется жить легко и не обременительно. Вот и новенькая машина стоит под окнами, не своей, правда, квартиры. И Людмила очень хорошая девушка, видная, яркая. Он ростом меньше, конечно, но он уверенный мужчина. А его жене такие мужчины нравятся.

– Жаль, что не решился оформить наши отношения, – думала Людмила, глядя в черные глаза бывшего мужа.

За тонкой белой прозрачной занавеской виднелись высокие тополя, они поднимались над крышей стоящего напротив дома. Солнце, уходящее за горизонт, с трудом пробивало листву, но все же часть солнечного света проникала в комнату и ложилась желтыми квадратами на гладкий пол. Вечер, еще только наступающий, замер в безветрии. Не качался ни один листик. В окно был виден балкон, обрамленный темными железными прутьями. И эти прутья, старые и нелепые, говорили о том, что эта квартирка на пятом этаже находится в старом доме. И в этой квартире могли долгие годы жить совсем чужие люди. Но памяти о них здесь уже не было. Людмиле казалось, что это был ее первый дом, в котором она могла найти счастье.

– Не случилось, – сказала она вслух.

– Что не случилось? – отозвался Альберт.

– Это я о своем. Пока.

Дверь скрипнула. Не слышно в квартире, как Людочка спускалась по лестнице. Альбер сел на коричневый мягкий диван и включил телевизор. По экрану побежала рябь.

– Батарейки в пульте сели, – подумал Альберт, – нужно новые завтра купить.

Другие притчи и рассказы Екатерины Адасовой вы можете почитать в ее сборнике «Гирлянда минут и дней».

Сидит старик возле печки, чай попивает, фотографии старые разглядывает. На фотографиях жена с детишками то возле елки, то на прогулке. А он лишь на одной рядом – свадебной. Совсем грустно стало ему.

Слышит дед стучится кто-то в окошко. Смотрит, а там сова старая. Холодно наверно ей в такую стужу. Открыл окошко, сова и залетела в дом. Да не простая она оказалась, умела человеческим голосом разговаривать.

Спрашивает она старика:

– Почему грустишь, отец?

– Грустно мне от того, что одиноко. Никому я не нужен. Жена умерла, а сыновья позабыли. Крайне редко позвонят чтобы проверить жив иль нет. Не кому слово доброе молвить.

– Как думаешь, почему дети не хотят общаться?

– Если бы я знал. Все для них делал. Вкалывал с утра до ночи. Света белого не видел, чтобы ни в чем не нуждались. Одевал, кормил.

– А сказки на ночь читал им? А в лес по грибы ходил? Или быть может спрашивал, чем они интересуются, чего боятся, что хотят?

– Нет, а надо было? Все то сил, то времени не было.

– А сейчас хочешь того от детей, чего не дал сам?

Расплакался старик, но поздно уже было.

Шёл 1956 год. Только закончился учебный год и старшеклассников отправили на сельхоз работу в ближайшее село.