Не снимая с лица улыбку, я быстро глянул на Тармуни, тот подмигнул. Так вот что это за единственный показатель, где друг обошел меня? Из-за моего пренебрежения чужим семейным торжеством, я перечеркнул год работы, исполнение своей мечты и получение гранта!

– Степан Матвеевич, я думал, что нетактично нарушать приватность семейного события.

Баграт захохотал:

– Вот он во всем так, Степан Матвеевич. Как выпускать его на международный рынок, если он до такой степени воспитанный?

Я не понимал их юмор, но чувствовал за весельем некую подъёбку.

– За воспитанием стоит образование, Баграт, я уже говорил и могу доказать.

Друг посерьезнел:

– Давай! Раз и навсегда закроем этот вопрос.

– Так-так, голубчики, о чем, собственно, речь?

– О гранте, Степан Матвеевич, – повернулся я к председателю.

– Андрей усомнился, что я честным путем увел у него грант.

– Сомневаюсь, – подтвердил я. – Баграт отлично коммуницирует с девушками, но не способен вбить им в голову образование, чтобы оно в них удержалось!

– Поосторожнее со словами, Андрей. Вбивать в голову девушке я научен! Ты можешь задирать свой немецкий нос, но сам-то коммуницировать с девушками так и не научился. Куда тебе приезжие студентки? Что ты им вставишь в рот… Э-э… Я имел в виду – в голову. Вложишь. Ты.

Баграт отступился, поняв, что в запале промахнулся.

– Это всего лишь пари, Степан Матвеевич. Я предложил Андрею продемонстрировать свои навыки за четыре месяца.

Тармуни коротко пересказал условия сделки, подчеркнув, что за четыре месяца сам успеет подготовить документы на перевод студентов и утвердит план по работе.

– Что ж, – вздохнул председатель, – вижу неразрешимую проблему в молодости и горячности – они часто идут рука об руку. Но выступлю арбитром вашего пари. И у меня будет дополнительное условие, что определенно подстегнет ваш интерес.

Баграт напрягся, и я сделал вывод, что это совершенно спонтанное участие председателя, а не запланированное, с целью проучить меня за невнимательность к его дочери.

– У нас в Министерстве грядет очередная реструктуризация и сокращение. Будут проверки, отзывы лицензий, сокращение негосударственных учебных заведений. Да-да. В то время, как в образование и науку надо вкладывать и развивать, нас ужимают и экономят. Но я вот к чему. Как раз хотел вам, друзьям, предложить договориться о слиянии академий в одну.

– Что?

– Как? Зачем?

Председатель хмыкнул.

– Но теперь это дополнительное условие вашего пари, господа. Кто выиграет его, получит гранты обеих академий и ректорство. Проигравший возглавит филиал в должности проректора. Как вам такой расклад?

Мы с Багратом застыли. Я не мог пока осознать, как глупое шуточное пари переросло на новый уровень конкуренции.

– Да, мальчики, тяжелые времена, сложные решения. Но рад, что могу предложить вам замечательный вариант работы в тандеме без ущерба для обеих академий.

Степан Матвеевич подмигнул, пожал нам руки, пониженным тоном закрепив условия пари, и двинулся навстречу к чиновнику из Министерства.

– Что это было? – отмер Баграт.

– Повышение ставок, друг. Теперь это не просто вызов мне, а ставка на карьеру.

– Хм, ты же понимаешь, Андрей, что и для меня неожиданно ставки выросли в разы? Я сейчас о-очень заинтересован, чтобы ты облажался.

Я кивнул. Мы смерили друг друга жесткими взглядами.

– Поехали искать тебе ученицу!

– Разве ты выберешь её не здесь?

– Здесь? Пфф! Вот ещё. Ставки выросли. Теперь девушка – мой проходной билет к должности ректора объединенных Академий!

– А я ей: ещё раз, тварь, подойдешь к нему – волосы повырываю.

– А она чо?