Мэлани вроде бы успокаивается. И вроде бы даже благодарна мне. Она подходит к лестнице.

– Кстати, – окликаю я ее, – какой у него адрес электронной почты? – Был, проговариваю про себя, но не произношу вслух.

Раздается звонок в дверь, и Мэлани оборачивается ко мне, стоя на ступени.

– В4@mmp.net, – отвечает она. – Позвоните мне, если его письмо отыщется.

Я в недоумении.

– Before?[9]

– Буква «В», потом цифра «4». Би-фо – Мэлани разворачивается и начинает подниматься по лестнице. – Как его инициалы – Брэдли Форман, – добавляет она, обернувшись через плечо.

И исчезает.

Теперь этот день кажется мне куда более полезным. Хватаю блокнот и записываю в него адрес электронной почты Формана, пока не забыла. На лестничной площадке появляется Уолт с оборудованием, и я быстро посвящаю его в курс дела. После чего раздается батарея стуков и снова голосит дверной звонок. Сейчас я на них оторвусь.

Стараясь спрятать самодовольство, открываю входную дверь. Эта шайка уже проведала, что здесь «Третий канал»: «форд» Уолта, утыканный антеннами, как дикобраз иголками, выдал нас с головой. И теперь они убеждены, что раз Мэлани уже пообщалась с кем-то из журналистов, то остальным она тоже согласится дать интервью. Но я не упущу великолепной возможности обломать их.

Курс, которому не учат на факультете журналистики: «Как обогнать всех в погоне за сенсацией».

– Всем привет, – произношу я. Вежливо, с непроницаемым лицом, на котором ни тени самодовольной ухмылки. – Миссис Форман передала мне, что она не настроена давать интервью. И просит вас не беспокоить ее.

– Вы в своем уме?

– Она говорила с вами?

– Что она сказала?

Они превращаются в жужжащий рой озлобленных журналюг, упустивших свою добычу.

– Я только передаю вам ее слова, – перекрикиваю я их. И иду напролом к машине. – Извините, ребята. – Запрыгиваю в уолтмобиль.

Мой оператор наконец удостаивает меня улыбкой.

– Круто, – кивает Уолт и протягивает мне только что отснятую видеопленку. – Просто супер.

Парень что есть силы давит на газ, и вот мы уже мчимся к телестанции. Вовремя и с эксклюзивным интервью. И что самое главное, если Мэлани права, то где-то в моем компьютере завалялось чрезвычайно любопытное послание.

В дверях отдела новостей меня встречает Анжела Нэвинс. Она все не выпускает из рук свой планшет для настоящего руководителя и размахивает им, как оружием.

– Чарли, – произносит Анжела. – Пришли последние сводки из полиции: смерть Брэдли Формана была самоубийством.

– Самоубийством? – Я аккуратно ставлю видеокассету на стойку рядом со столом редактора. – О, Анжела, – недовольно откликаюсь я. – Не думаю, что это правда. Понимаешь, я по лучила твое сообщение и спросила ее, и… – Поднимаю взгляд на начальницу, полная решимости отстоять свое мнение, и тут же понимаю, что мои слова для нее ничего не значат.

Анжела продолжает тараторить:

– И поэтому мы отказываемся от сюжета. Ты же знаешь, мы никогда не освещаем самоубийства. Показывая такое по телевидению, мы можем подтолкнуть зрителей к этому шагу. Так что… мне жаль, Чарли. – Она выдавливает фальшивую улыбку, рассчитывая на то, что я клюну на эту убогую наживку. – Но спасибо, что была в команде. Я не могу это так оставить. Она ошибается.

– Но, Анжела, я встречалась с вдовой, – не отступаюсь я. – Я специально спросила ее о самоубийстве – конечно, не напрямую, чтобы не показаться бесчувственной, – и говорю тебе: этого не может быть… он не мог. – Я медлю. – Они нашли записку или что-то такое? У нас есть отчет полиции?

– Никакого отчета и никакой записки у нас нет. – Анжела опускает взгляд на планшет и делает вид, что обнаруживает в нем важные указания, чтобы только поскорее смыться от меня.