Они, естественно, нашлись. Электронным средствам массовой информации, конечно, требовалось задавать свои один за другим, поскольку их манера спрашивать была невероятно своеобразной и они хотели иметь собственные специфические ответы. В результате Анника стала свидетелем того, как комиссару пришлось повторить одно и то же еще три раза. Сначала в большую и несуразную камеру государственного телевидения, поскольку телевидение важнее радио, а государственное – важнее местного. Затем в маленькую цифровую камеру телеканала Эст-Нютт и, наконец, в микрофон репортера местного радио.

Анника ходила кругами за их спинами и ждала. Когда все они получили свое, она выступила вперед.

– Черт, как же ты промокла, – сказал комиссар.

– Вам удалось связаться с Эссексом? – спросила она. Комиссар вздохнул и достал пачку сигарет из кармана куртки.

– Если хочешь найти Джона Эссекса, надо ориентироваться по визгу малолетних девиц, – сказал он, закурил сигарету и сделал глубокую затяжку. – Естественно, мы сделали это.

– Ты имел в виду его, когда говорил о допросах в других местах?

Полицейский ухмыльнулся в ответ.

– Так что ты скажешь? – сказала Анника, – Он подозревается не более чем кто-то другой.

– Когда ее нашли?

Комиссар посмотрел на нее, выпустил изо рта струю дыма:

– Я не могу этого сказать.

– Значит, прошло немало времени, прежде чем вы приехали сюда?

– Лучше бы ты не писала этого, – сказал полицейский.

– Расскажи тогда.

Он вздохнул:

– В центр экстренной помощи сообщили о неподтвержденном смертельном случае. Ее нашли сразу после шести, патрульная машина была здесь два часа спустя.

– Достаточно времени, чтобы все участники событий смогли согласовать свои истории, – констатировала Анника.

– Ничего подобного мы не заметили, – сказал полицейский.

– Откуда нацистка Ханна взяла свой украшенный орнаментом огромный револьвер?

– Ты, как обычно, хорошо подготовилась, – заметил он. – О чем тебе еще известно?

– Помимо оружия? – Анника пожала плечами. – Кто-то из двенадцати, возможно, и есть убийца?

– А может, он пробрался через озеро, – сказал комиссар, веселые искорки играли у него в глазах.

– Конечно, – буркнула Анника. – Правительство использует Икстахольм для секретных переговоров о мире именно потому, что убийце так легко проникнуть сюда незамеченным среди ночи…

Полицейский рассмеялся громко, сунул обе руки в карманы куртки, повернулся к ней спиной и направился назад к дворцу с сигаретой, болтавшейся в уголке рта.

«Смейся, смейся, – подумала она с триумфом. – Я пробралась сюда незамеченной через озеро средь белого дня».

– Анника!

Голос долетел от установленного около конного завода шлагбаума. Там под зонтиком стояла Берит рядом с одним из их редакционных автомобилей.

– Что происходит? – крикнула она.

Анника побежала к ней, радостно махая рукой.

– Они не отпускают свидетелей, – ответила она, – но я хочу задержаться здесь еще на время. Ты сможешь забрать меня немного позже.

Берит подняла вверх большой палец, Анника отдала честь и побежала назад к фотографу, оттащила его в сторону.

– Поезжай с Берит, забери машину и устройся в мотеле «Лофтет» во Флене около заправки «Статойл», – сказала она. – Берит приедет за мной немного позже. Я хочу еще пошпионить здесь.

– Что ты собираешься делать?

– Мне надо проверить несколько фактов.

– А конкретно?

Анника повернулась на каблуках, пошла прочь от парковки, миновала колокольню и обогнула Конюшню. Внизу у берега озера Лонгшён находились курятник, прачечная и теннисные корты.

Прачечная оказалась запертой на замок. Анника прислонилась к стене и окинула взглядом окрестности. Дождь почти прекратился, но воздух настолько напитался влагой, что между зданиями висела туманная дымка, давая особую силу летним запахам сырой земли, свежескошенной травы и распустившихся роз.