г) наблюдение в политическом отношении за учебными заведениями столицы, клубами, обществами и тому подобными дозволенными законом учреждениями;

д) принятие негласных мер к предупреждению и расследованию возникающих в учебных заведениях беспорядков, сходок и иных демонстраций.

Для решения перечисленных задач разрешалось использовать секретную агентуру. При этом указывалось, что выбор секретных агентов зависит от начальника отделения, который ведет их особые секретные списки[172].

Инструкцией полицейским надзирателям при Отделении по охранению общественной безопасности и порядка в Москве 1897 г.[173] оговаривалась такая форма содействия населения полицейским надзирателям, как помощь со стороны заведующих мебелированными комнатами, швейцаров, ночных сторожей, дворников, на фабриках – сторожей, хожалых и конторщиков (ведущих книги личного состава). Надзирателям рекомендовалось выявлять среди этих людей наиболее развитых и способных, искренне желающих содействовать полиции.

В то же время требовалась и активизация работы, связанная с проникновением внутрь революционного движения. Об этом, например, еще в 1892 г. заведующий заграничной агентурой в Париже П. И. Рачковский писал в докладной записке директору Департамента полиции П. Н. Дурново в связи с постановкой работы органов сыска: «…прежде всего возникает вопрос о приобретении способных и убежденных внутренних агентов… Внутренних агентов, которые отвечали бы своему назначению, всегда можно навербовать из элементов наиболее враждебных»[174].

Надо отметить, что Рачковский мог обоснованно утверждать это исходя и из личного опыта, как человек, ранее являвшийся агентом III отделения. В 1879 г. в III отделении были получены сведения о близком знакомстве Рачковского с некими Семенскими, которые обвинялись в укрывательстве Мирского после совершения им покушения на жизнь генерал-адъютанта Дрентельна, о том, что Рачковский пользуется в студенческих кружках репутацией выдающегося революционного деятеля. Ввиду этого он был подвергнут обыску, аресту и привлечен в качестве обвиняемого. Дело в том же году было прекращено, так как Рачковский выразил готовность оказывать полиции агентурные услуги. В дальнейшем Рачковский был разоблачен как секретный агент революционным кружком при содействии одного из членов этого кружка – Клеточникова, служившего в III отделении, и вынужден был скрыться на несколько лет в Галицию. В 1883 г. он поступил на службу в Министерство внутренних дел с откомандированием в Департамент полиции[175], где, пройдя различные должности, в 1905 г. был назначен вице-директором Департамента полиции[176].

В своей записке 1892 г. Рачковский ставит вопрос об идеологическом обосновании агентурных отношений, в связи с чем пишет: «Даже в официальных сферах установились закоренелые предрассудки против внутреннего агента, как продажного, безнравственного и предательствующего человека… У нас почти никто не склонен видеть в агенте лицо, исполняющее скромный долг перед родиной вопреки, например, французам, немцам или англичанам, которые в качестве честных людей сами помогают полиции в раскрытии преступлений и публично гордятся каждым представившимся случаем, который дает им возможность исполнить эту патриотическую обязанность. Таким образом, при беседах с новыми внутренними агентами, необходимо больше всего убеждать их, что они отнюдь не презренные шпионы, а лишь сознательные сторонники правительства, которые борются с беспочвенными проходимцами, посягающими на спокойствие, честь и национальное достоинство России»