Однако уже требовался новый уровень агентурной работы. Для освещения деятельности нелегальных организаций – непроницаемой тьмы подполья нужна была внутренняя агентура, так как проникнуть в тесный кружок злоумышленников мог только свой брат – «нелегальный»[139].

III отделение как орган политической полиции просуществовало до августа 1880 г.

Перед упразднением III отделение насчитывало 72 человека, а исполнительный орган отделения – корпус жандармов – 5,5 тыс. человек. При этом основная агентурная работа велась в Петербурге и Москве, а агентурная сеть местных жандармских органов была невелика. Так, если в 1880 г. на секретную агентуру в Петербурге было выделено 90 тыс. рублей, то на всю агентуру в губернских жандармских управлениях и пограничных пунктах за первое полугодие 1880 г. было израсходовано всего лишь 50 481 руб.[140]

После ликвидации III отделения корпус жандармов был передан в состав МВД, и руководство его оперативной деятельностью возложено на Особый отдел Департамента полиции.

Наряду с жандармскими органами агентурную работы вели и полицейские органы, осуществлявшие борьбу с общеуголовной преступностью.

Раздельное существование общей и политической полиции в определенной степени объяснялось необходимостью помимо борьбы с политическими противниками негласно контролировать и деятельность местной администрации, на которую замыкались органы полиции. В то же время следует отметить, что общая полиция также в ряде случаев выполняла задачи, свойственные политической полиции, используя для этого в том числе и агентуру. Так, в 1849 г. усилиями агентов полиции Министерства внутренних дел был раскрыт политический кружок М. В. Петрашевского[141].

Оперативно-розыскная работа, в том числе агентурная, была слабым местом в деятельности жандармских органов, формировавшихся из армейских офицеров. Как отмечается разными исследователями, в армии по законам офицерской чести общение офицера с доносчиком считалось делом предосудительным. Армейский офицер, заподозренный в доносительстве или в общении с доносчиком, изгонялся из полка. Должностные инструкции по работе с агентурой запрещали вербовать в качестве секретных агентов потомственных дворян и офицеров[142].

Учитывая неприспособленность жандармов к розыскной работе, создаются специализированные розыскные органы – в 1866 г. «Отделение по охране государственного порядка и общественного спокойствия» при петербургском градоначальнике, а затем и при московском обер-полицмейстере. Указанные отделения, получившие в обиходе наименование «охранных» (или «охранки»), имели своей задачей борьбу при помощи секретной агентуры с подпольными революционными организациями.

В 1866 г. в Санкт-Петербурге впервые создается подразделение сыскной (уголовной) полиции[143].

В приказе министра внутренних дел от 31 декабря 1866 г. об ее образовании говорилось, что для производства розысков по важнейшим преступлениям и изыскания общих мер предупреждения и пресечения преступлений учреждается «сыскная часть». С этого периода начинается создание и развитие в России аппаратов сыскной полиции[144].

Первым начальником сыскной части (отделения) при полицейском управлении Петербурга был назначен И. Д. Путилин[145].

Следует отметить, что в ряде западноевропейских государств сыскная полиция к этому времени уже существовала[146] и в России имелась возможность использовать зарубежный опыт борьбы с уголовной преступностью.

Сравнительно позднее создание специализированных (сыскных) подразделений российской полиции объясняется тем, что медленный рост промышленности и численности городского населения определял достаточно стабильный и невысокий уровень преступности в городах. Тяжкие преступления были довольно редки и, как правило, носили очевидный характер, совершались в состоянии опьянения, поэтому не существовало остроты проблемы их раскрываемости.