Интересны результаты указанного опроса относительно видения населением перспектив развития евразийской интеграции. Отмечая в целом отсутствие единства мнений граждан Армении, Беларуси, Казахстана и России по вопросу создания некоторых общих институтов в рамках ЕАЭС (единой валюты, общих законов, общей армии и общего органа управления), эксперты в качестве исключения называют Армению, где 55 % граждан выступили за единую валюту; другим исключением является отношение к общей армии в Беларуси и России, где большинство населения высказалось против – 57 % и 53 % соответственно.

Отсутствие единства мнений относительно перспектив развития Евразийского экономического союза наблюдается и в научной среде. Анализ правовой литературы выявил существование различных, зачастую диаметрально противоположных точек зрения. Так, по мнению В. С. Кузнецова, будущее ЕАЭС – это валютный союз^>[36]. С ним солидарен член Высшего Совета Международного «Евразийского движения» М. Л. Хазин, поддерживающий идею создания региональной эмиссионной валюты^>[37]. Напротив, аналитический директор Белорусского института стратегических исследований А. Пикулик, анализируя перспективы создания валютного союза, пишет о «неуместности и преждевременности» разговоров о единой валюте, поскольку на данный момент существуют непреодолимые различия между рынками стран-участников ЕАЭС^>[38].

Еще одним спорным вопросом является перспектива политического сотрудничества в рамках ЕАЭС. Нужно признать, что в Договоре о Евразийском экономическом союзе нет ни малейшего намека на политическую интеграцию. Как отмечает Г. И. Чуфрин, «…если подписание Договора о ЕАЭС свидетельствовало о заметном прогрессе в экономический отношениях между его участниками, то оно подчеркнуто не затронуло их взаимоотношения в сфере политики»^>[39]. По мнению директора Белорусского центра стратегических и внешнеполитических исследований А. Сивицкого, против российских планов политической интеграции решительно выступили Белоруссия и Казахстан, благодаря которым «из текста Договора были исключены все положения, связанные с вопросами охраны границ, общего гражданства, внешней политики, системы обороны и безопасности, а также здравоохранения, образования, науки, культуры, поскольку они не относятся к экономической интеграции. Эти формы сотрудничества было предложено реализовывать в рамках других интеграционных структурах (таких, как ОДКБ и СНГ), а также в двустороннем формате»^>[40].

Стремление к политической интеграции А. Сивицкий видит только с российской стороны, отмечая, в частности, «раздражение» председателя Государственной Думы РФ С. Нарышкина в связи с блокированием белорусской и казахстанской сторонами дискуссии, касающейся «существенных вопросов функционирования будущего Евразийского парламента», поскольку «образование Евразийского парламента автоматически преобразовало бы ЕАЭС в политическую единицу, что предполагало бы делегирование части компетенций национальных органов наднациональным институтам и, как следствие, ограничение государственного суверенитета»^>[41].

В то же время в этой же статье автор пишет: «Примечательно, что уже 5 июня, через несколько дней после подписания Договора о ЕАЭС, А. Лукашенко на встрече с председателем Совета Федерации РФ В. Матвиенко и главами российских регионов заявил, что ЕАЭС в будущем ожидает политическая и военная интеграция. Он предположил, что в скором будущем ЕЭАС придет к тому, что ОДКБ станет военной составляющей евразийского объединения»^>[42]. В заявлении для прессы по итогам заседания Высшего Евразийского экономического совета 29 мая 2014 г. Президент Белоруссии также отметил: «Мы верим, что Экономический союз станет в будущем основой нашего политического, военного и гуманитарного единства»