Ненавистная народу (демосу) олигархия свергается и наступает эра демократии (власти народа). Но и в этой системе болтуны занимают место умных, а корыстные – справедливых. Безответственные демагоги1 разжигают низменные страсти. Процветает преступность и безответственность. Торжествует антипод демократии – власть толпы (охлократия). Народ становится чернью, толпой обуздать которую может лишь сильная личность, опирающаяся на своих соратников, – монарх.

Цикл замыкается, история повторяется вновь.

Древние римские философы Полибий (201—120 гг. до н.э.) теоретически и Цицерон (106—43 гг. до н.э.) практически попытались связать воедино все раскрытые Аристотелем формы государств, желая тем самым добиться баланса различных общественных сил.

Демократия осуществлялась через народное собрание и его лидеров – народных трибунов. «Лучшие люди» Рима заседали в Сенате – вместилище законов. Сенаторами были представители самого аристократического сословия Рима. И наконец, «власть одного» была вручена императору. Став принцепсом (первым среди равных), он стал монархом. Время расцвета данной системы – время могущества древнего Рима. Но выродилась и эта система. Действуя «кнутом и пряником» императоры купили плебс (народ) и запугали Сенат. Император Гай Калигула ввел в Сенат своего коня, и сенаторы безропотно приняли четвероногого в свои ряды…

Современная оценка общества как материального объекта подразумевает, прежде всего, его обособленность от другой части материального мира – природы. Во-первых, в отличие от природных сил, в центре общественного развития стоит человек, обладающий сознанием и волей. Во-вторых, человеческое общество выступает в качестве творца, преобразователя, создателя культуры, которая как бы надстраивается над природой естественной. Говоря об обособленности общества, нельзя понимать ее как противопоставление природе. Несмотря на все различия общественных и природных объектов, их развитие происходит по одним и тем же законам материалистической диалектики: новые прогрессивные, более сложные формы сменяют, отжившие своё, простые «организмы».

Общественная жизнь не стоит на месте, а находится в постоянном изменении. Темпы и масштабы их различны: в истории были периоды, когда сложившийся порядок жизни не менялся в своих основах столетиями, со временем же темпы изменений стали нарастать. Постепенно возникло понимание того, что эти изменения не хаотичны. Зародилась идея общественного прогресса. Накапливая в себе эволюционным путем количественные изменения, общество вдруг довольно резко (в историческом масштабе) революционно обновляется, качественно изменяясь.

Марксистская философия считает критерием общественного прогресса производственные отношения, а мерилом его выступает степень развития производительных сил. Неогегельянцы (современные последователи немецкого философа Г. В. Ф. Гегеля (1770—1831 гг.) во главу угла ставят прогресс свободы. Другой популярной в последнее время стала неокантианская (в духе немецкого философа И. Канта, 1724—1804 гг.) идея, что критерий прогресса – развитие разума, а мерилом его выступает нравственность. Совершенствование моральных норм, развитие общественной нравственности, утверждение добра и справедливости лежат в основе совершенствования жизни современного общества.