Начальник думает. Кажется, я убедил его. Он мне поверил. Для убедительности я кручу в пальцах последний подарок Апостола – его стеклянный всевидящий глаз. Начальник пододвигает ко мне лист бумаги и ручку.

– А теперь, Топор, изложи все это письменно, – говорит он.

И я принимаюсь писать. Это признание должно стать «письмом счастья» для моего сына, его шансом победить смерть.

Если задаться целью, то ее можно достичь. Начальник сообщает мне, что завтра в тюрягу ко мне приедет следователь. Но до завтрашнего дня еще следует дожить. В камере оставаться опасно. Там я один, а решетка открыта. Впервые я жалею о том, что камеры не заперты днем. А потому мне нужно постоянно оставаться на виду.

Не думал, что главари банд так быстро договорятся между собой. После обеда на спортивной площадке я замечаю темнокожего громилу, который присматривается ко мне. Он недавно не сумел расплатиться за доставленные ему наркотики, а потому находится на крючке. Ему могут поручить что угодно, и он обязан выполнить порученное. Иначе его самого ждет смерть.

Громила, как я понимаю, обязан исполнить приказ главарей до отбоя. Они решили, что мне не следует дожить до утра. Ведь завтра приедет следователь, и я смогу кого-то сдать копам. Что ж, они рассуждают логично. Сам бы так решил, оказавшись на их месте. Здесь, в тюряге, никто не потребует у тебя объяснений, не поинтересуется мотивами. Тут не принято верить словам. Если ты нарушил неписаные правила, то должен понести наказание. Самому набиваться на встречу с начальником нельзя ни в коем случае.

Небо над «Лисьими Норами» затянуто тучами. Моросит мелкий дождь. Заключенные прячутся под навесами, а я, наоборот, стою посередине баскетбольной площадки и, задрав голову, смотрю в небо. Теплые капли падают мне на лицо. Я глубоко вдыхаю влажный воздух. Он пахнет не только выжженной травой, но и свободой. Я чувствую этот запах, хотя никогда раньше не ощущал его за стенами тюрьмы.

Неподалеку от меня прогуливается и Ас – черный ворон со сломанным крылом. Его подобрал на дворе и выходил Джэкоб-Апостол. Птица не может больше летать, и жалко смотреть, как она по вечерам, когда его собратья огромной черной тучей пролетают над нашей тюрягой, возвращаясь с городской свалки, пытается оторваться от земли.

Ас и сейчас пытается взлететь, машет крыльями, разбегается. Но самое большее, что ему удается, – это продержаться в воздухе несколько секунд, не больше, чем курице. Бедняга. Небо уже недостижимо для него, и остаток своих дней он проведет в «Лисьих Норах», наблюдая за своими собратьями.

И тут я замечаю краем глаза, как темнокожий громила выходит из-под навеса. Он сбросил майку, демонстрируя свои накачанные мышцы. Это не человек, а машина для убийства. Правую ладонь он держит вывернутой, пальцы не сжаты в кулаки – похоже, что так он прячет самодельный нож. В тюрьме делают смертельно опасные ножи из чего угодно. В ход идут даже шариковые ручки. Можно, конечно, побежать, позвать охрану. Но у меня есть гордость. Свои проблемы я должен решить сам. Или не решить, а уйти из жизни. Похоже, это сейчас и произойдет. У меня мало шансов против громилы, которому поручили прикончить меня. Он весит раза в три больше и на голову выше. Это просто сгусток мышц.

Делаю вид, что не замечаю его приближения. Если я сумею выбить у него нож, то у меня появится хоть маленький шанс спасти жизнь.

– Эй, повернись ко мне лицом, ублюдок, – негромко произносит громила.

Все же и он хочет соблюсти кое-какие правила. Нельзя бить ножом в спину. Заключенные смотрят на нас. Подобные схватки происходят не так уж часто, и это увлекательное зрелище. Я поворачиваюсь лицом к своему противнику. С десяток секунд мы смотрим друг другу в глаза. Если он убьет меня, я не смогу помочь Полу. Какой же глупой и нелепой будет моя смерть. А во взгляде темнокожего убийцы сквозит уверенность, что он с легкостью прикончит меня. Он взмахивает рукой. Мне удается уклониться с траектории ножа. Это именно нож – я успеваю заметить между пальцев короткое лезвие, которым мой убийца хотел полоснуть меня по лицу.