– Возможно ли сейчас без революции вернуть завоевания Октября – в первую очередь социальную справедливость и опору на человека труда?

– Это возможно. Но все зависит от того, кто в России находится на самом верху, в чьих руках все рычаги власти. Наша национальная особенность, воспитанная веками, – доверие к высшей власти, возможно, чрезмерное, но тут уж ничего не поделаешь. И поэтому призыв к переустройству современной жизни должен идти сверху. Конечно, это дело очень трудное, потому что класс собственников, который был создан в результате ельцинского переворота, достаточно окреп, и сдвинуть его чрезвычайно тяжело, – тем более тяжело, что он находится в смычке с чиновничеством. Благодаря советскому чиновничеству, партийной номенклатуре, государственная собственность была за бесценок передана олигархам. Без советской партийной номенклатуры нельзя было бы в такие сжатые сроки разрушить прежнюю экономическую систему. Номенклатура за это стала получать так называемые «откаты», был создан своеобразный класс, получающий ренту в форме коррупции. И справиться сейчас с этим классом очень и очень трудно. Здесь я понимаю трудности, которые стоят перед В. В. Путиным. Многие нетерпеливые говорят, что в стране не видно никаких изменений. Но президент не может изменить положение в одночасье, особенно если речь идет о целом эксплуататорском, паразитическом классе. Это возможно только в итоге длительной работы и даже, не исключено, посредством революционных мер и действий.

– А может быть, это вообще невозможно?

– Я думаю, что возможно. Дело в том, что наш народ не вписывается в капиталистическую систему. Невозможно навязать стране тот режим, который не соответствует ее национальному мироощущению. В конце XIX – начале XX в. попробовали так сделать, и произошла революция. Возможно, в этот раз дело обернется не столь драматически, – все зависит от того, кто стоит у руля.

Результаты опроса российских граждан об отношении к советскому прошлому в очередной раз показывает, что русский человек стремится к ценностям позитивным, а не негативным. Он сразу настораживается и отсекает от себя позицию «анти», поэтому антисоветизм как таковой претит его сознанию. И это понятно. Бунтом жить нельзя. Нельзя жить отрицанием. Мы жили отрицанием в 1917 году, и в результате – кровавая революция и гражданская война. Мы жили отрицанием в 1991 году, и в результате – развал Советского Союза и бесчисленные бедствия, обеднение подавляющей части граждан СССР, чудовищная убыль населения. Только в России за эти годы убыль составила до 17 млн человек. На Украине население сокращается каждый год на 400 тыс. человек – ее численность сократилась с 52 до 40 млн человек. Вот наглядный результат отрицания своего прошлого и бунтарства.

Понятие «советский» является одним из глубинных русских средневековых понятий – советоваться, «совет держать». Чужое мнение, особенно аргументированное, для русского человека всегда составляло ценность, потому что русский народ – народ общественный. Категория совета была всегда для него важна. «Совет да любовь» – так говорили на Руси молодым.

С чем, прежде всего, современные русские люди связывает понятие «советский»? С потрясающими научно-технические достижениями и успехами. С тем, что мы первыми полетели в космос, что наши корабли бороздили льды Северного Ледовитого океана, что мы построили грандиозную технократическую цивилизацию, плодами которой во многом живем до сих пор. А главное – с военной мощью Советского Союза и всенародным подвигом советского народа в Великой Отечественной войне и торжеством над фашизмом.