Протоиерей Михаил (Аскул) подытоживает вышесказанное нами: «Православная Церковь всегда жила при монархии… Некоторые утверждают, что поскольку Церковь пребывает в мире, будучи сама „не от мира сего“, то ей безразличны политические структуры, и она не должна иметь никакой с ними связи… Для начала подчеркнем, что для Православия важно жить при правительстве, которое не враждебно ему и, более того, – которое благоприятствует его физическому и духовному росту. Мир принадлежит Православию, как принадлежит он Богу, поэтому Православие должно соединиться с миром, чтобы освятить его и освободить его от власти Диавола. Ведь если Господь заповедал обратить „все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святаго Духа“ (Мф. 28,19), то мы должны допустить, что и правительства всех этих наций призваны также стать христианскими. Поэтому слова „не от мира сего“ не следует слишком упрощенно применять ни к Церкви, пребывающей среди мира, ни к народам, обращенным в христианство. Мне трудно вообразить православную демократию, особенно современную демократию – с ее плюрализмом, индивидуализмом и секулярностью. Ни одна из демократий не способна на обращение к Богу: „да придет Царствие Твое, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли…“

Бог – Господь и неба, и земли. И если небо и земля принадлежат Богу, то землею должен управлять помазанник Божий, а православному народу нужен православный правитель. Поэтому мы можем утверждать, что ни один православный, достойный этого звания, не может не испытывать неудобства в обществе, которое не творит волю Божию».

А не творящие Его Святую волю неминуемо начинают служить злой воле обезьяны Бога – диаволу.

Напомним слова и одного иерарха пореволюционной смуты в России. Сказано было совершенно справедливо, что священник-немонархист не имеет морального права служить у престола Всевышнего в храме.

Две тысячи лет Церковь не знала иного вида правления, который отвечал бы ее священным задачам путеводительства людей к Царствию Небесному. Не знала не потому, что не обладала информацией об иных видах правления, как то: аристократия или демократия, но потому, что отдавала себе отчет в невозможности исполнять свое служение в полной мере при этих режимах власти. Совершенно очевидно, что перед русской общественностью встала задача возрождения монархической идеологии в понятийный аппарат политической мысли и воскрешение Русского Трона как такового в новых исторических реалиях. Выбор у нас невелик: или мы продолжаем жить в театре современного политического абсурда, в условиях беспринципной антисоциальной лже-демократии, или возрождаем, революционно и бескомпромиссно, истинную государственность в России – народную монархию.

Как антагонистические тезисы эти два судьбоносных для России понятия были осмыслены покойным талантливейшим православным публицистом П. Паламарчуком. В своей одноименной работе он противопоставлял, как ему казалось, языческий имперский идеал Третьего Рима и идеал христианский – народа – носителя истинной веры, Нового Израиля. Ему совершенно справедливо оппонировали многие, в том числе и наш замечательный современник Михаил Назаров, который справедливо указал, что русский средневековый человек понимал и под Третьим Римом, и под Новым Израилем две неразрывно связанные вещи. Новый Израиль, т. е истинный православный народ Божий, в рамках истории может существовать только государственно, и не просто государственно, но в форме имперской нации, в силу того, что ценности христианства и ценности носителей христианской веры – универсальны и не могут быть уложены в прокрустово ложе какой бы то ни было «уютной» сугубо этнической государственности или безгосударственной, вечно кочующей этнической единицы.