Как можно увидеть, приведенные переводы либо непосредственно отсылают к заимствованному русским языком термину «лизинг», либо оперируют описательными конструкциями, которые являются не совсем точными, т. к. не отражают в полной мере специфики лизинга. В частности, лизинговые отношения, в отличие от арендных, предполагают специальное приобретение имущества в собственность одним лицом по просьбе другого лица в целях предоставления его последнему во временное владение и пользование. Представляется, что любой описательный перевод будет либо очень условным (применимым не только к лизинговым, но и к иным отношениям), либо слишком громоздким (при попытке охватить большинство особенностей лизинга).

Отметим, что в американской юридической литературе и нормативно-правовых актах для определения лизинговых отношений в основном используется термин “finance lease”, который буквально переводится с английского как «финансовая аренда». Однако термин “leasing” употребляется в деловом английском языке применительно к лизинговым отношениям как американскими, так и другими западными практиками. Именно последний термин получил распространение на международном уровне и, в частности, был закреплен в названии Конвенции УНИДРУА о международном финансовом лизинге (Convention on International Financial Leasing), а также в названии Модельного закона УНИДРУА о лизинге (UNIDROIT Model Law on Leasing)[140].

Термин “leasing” стал употребляться во многих странах (самостоятельно или как синоним уже существующих национальных терминов) и, зачастую, для обозначения схожих, но не совсем одинаковых общественных отношений, что определялось особенностями лизинговых отношений и спецификой их правового регулирования в той или иной стране. Так, с одной стороны, возможность изменить содержание лизинговых правоотношений путем заключения различных договоров (помимо договора лизинга) ведет к появлению сильно отличающихся друг от друга правоотношений, не перестающих, тем не менее, быть лизинговыми. С другой стороны, развитие экономического оборота диктует возможность возникновения общественных отношений, которые имеют много сходства с лизинговыми, но не могут быть квалифицированы как лизинговые правоотношения с точки зрения законодательства той или иной страны.

Заимствованный русским языком термин «лизинг» также несет смысловую нагрузку, несколько отличную от этимологической.

Д. Лелецкий, например, критикует использование в Законе о лизинге термина «лизинг» и образованных от него терминов «лизингодатель», «лизингополучатель», «предмет лизинга», «лизинговые платежи», поскольку их значение «ранее строго не определялось ни в российской, ни в зарубежных системах права», а «неадекватная трактовка этих новых терминов в Законе привела к искажению ранее сложившихся… представлений о правовых и организационно-экономических основах финансовой аренды», в результате чего возникли противоречия между § 6 гл. 34 ГК РФ и Законом о лизинге. Д. Лелецкий предлагает заменить в Законе о лизинге термины, образованные от слова «лизинг», на термины, определенные ранее в гл. 34 ГК РФ, что, по мнению автора, позволит формализовать «адекватное ГК РФ представление о финансовой аренде (лизинге) как об арендных отношениях, опосредованных иными отношениями участников инвестиционного процесса». Но в то же время названный автор отмечает, что новые термины можно было бы указывать как синонимы в скобках, аналогично тому, как термин «лизинг» указан в названии Закона о лизинге[141].

Как представляется, то обстоятельство, что те или иные термины не определялись ранее в российском праве или в праве зарубежных стран никак не может служить препятствием для их применения. Что касается названных Д. Лелецким противоречий между нормативными актами, то они являются следствием использования не столько разных терминов, сколько разных понятий. По нашему мнению, признание законом лизинговых отношений видом арендных отношений совсем не означает невозможности применения термина «лизинг» и образованных от него терминов. Последнее же дополнение автора (о возможности указывать новые термины в скобках как синонимы «старым»), на наш взгляд, в значительной степени нивелирует приведенные автором аргументы.