– от степени устранения несоответствий между производством и присвоением социальных благ;

– от уровня общей, политической и правовой культуры граждан и должностных лиц;

– от степени совпадения правовых требований с нравственными воззрениями и моральными ценностями передовых общественных классов, групп и слоев населения;

– от степени понимания государством интересов широких слоев населения, полного и своевременного их отражения в политике;

– от степени совершенства законодательства, устранения пробелов в праве и чрезмерной урегулированности, расширения сферы диспозитивного регулирования общественных отношений;

– от степени созвучности интересов личности и цели законодателя, если психологическая установка адресата и его мировоззрение близки к официально выраженным в законе позициям государства, к его практической деятельности по проведению установленных правил в жизнь и др.

Некоторыми авторами, например, В. В. Кожевниковым, высказывается мысль о том, что «для закона мотивы, лежащие в основе той или иной разновидности правомерного поведения, не имеют решающего значения, поскольку и то поведение, которое совершается из альтруистических побуждений, и поведение, стимулом к совершению которого являются эгоистические интересы, в равной мере признается правомерным», с которой нельзя согласиться. Действительно, в большинстве случаев правомерного поведения закон безразличен к лежащим в его основании мотивам. Однако очевидная связь между законом, мотивами правомерного поведения прослеживается и заключается она в корреляции санкции, предусмотренной конкретной правовой нормой за конкретный факт отхождения индивида от правомерной модели поведения. Уровень жестокости наказания за нарушение требований закона зависит не только от уровня общественной опасности совершенного правонарушения, но и от вида мотивации правомерного поведения индивида. Чем выше уровень мотивации выгодного для общества и государства правомерного поведения прослеживается у значительной части индивидов, тем менее жестокие санкции должны быть заложены в законе для обеспечения его соблюдения, и наоборот. Сама формулировка проблемы того, имеют или нет какое-либо значение для закона мотивы правомерного поведения, некорректна. Закон не является субъектом правоотношений, он неодушевлен и не реагирует самостоятельно на состояние правопорядка в обществе. Закон принимается законодателем. Именно для законодателя, принимающего определенный закон, может быть сформулирована проблема уровня значения вида мотивации правомерного поведения. В современном демократическом правовом обществе единственным законодателем является народ, принимающий законы непосредственно путем проведения референдумов, либо делегирующий законотворческие функции путем избрания своих законных представителей в законодательные органы различного уровня, и нельзя утверждать, что для народа, всего общества (читай – законодателя) является безразличным, в силу каких мотивов члены этого общества делают выбор в сторону правомерной модели поведения. Общество, в свою очередь, состоит из отдельных индивидов. Вряд ли человеку будет уютно жить в обществе, в котором, как он знает, законы соблюдаются только под страхом наказания, то есть имеет место маргинальное (пограничное) правомерное поведение. Отдельный индивид и общество в целом заинтересованы в увеличении социально-активной мотивации в структуре правомерного поведения.

Контрольные вопросы

1. Что такое правомерное правовое поведение?

2. Каковы признаки правомерного поведения?

3. Что влияет на формирование правомерного поведения?