Философы науки, например, полагают, что поиски междисциплинарной методологии необходимо вести на основе использования общенаучных понятий, известных в широких комплексах знаний. К таким понятиям, например, относят: алгоритм, вероятность, знак, значение, прогноз, инвариант, информация, структура, функция, надежность, оптимальность, самоорганизация, дифференциация, интеграция, социальная память, последействие, сто хаотичность, симметрия и проч.[31]Утверждается, что в них содержится не только онтологический и логический потенциал, но они обладают и способностью формировать специфические методы познания, быть носителями этих методов. Формирование междисциплинарной методологии на базе этих концептов, несомненно, интересная метаюридическая задача для правоведов. Однако опасения вызывает высокий уровень обобщения и абстрактности, из-за которых возможна содержательная потеря специфики юридического знания. Неясными остаются и способы достижения синтеза методов, форм комплексирования дисциплинарных языков, средств выявления целостности объектов и проч. Это задача представляется пока как «сочетание несочетаемого», поэтому, вероятнее всего, правы те авторы, которые сомневаются в принципиальной возможности вывести (создать) междисциплинарную методологию как таковую, одинаково пригодную для всех наук. Например, В. П. Малахов убежден, что плюрализм методологий ведет не к синтезу, а лишь к мозаичному пониманию права, поскольку не может быть субстанционального смешения методологий[32]. Поэтому более реальной видится другой подход – использование в юридических исследованиях элементов разных методологий, т. е. сохранение синкретности применяемых в юридическом познании методов. Наиболее перспективными в этой части являются системная, структурно-функциональная, синергетическая, идеи кибернетики и другие методологии, которые как таковые уже включают в себя разнообразные идеи, подходы, принципы, средства и т. д.

При всей привлекательности междисциплинарности «как науки переднего края»[33] и «нормы современного познания»[34], не стоит переоценивать ее эвристический потенциал, поскольку теория права, например, уже давно знакома с методикой интегративного (комплексного) познания, и сама она изначально развивалась как внутренне и внешне междисциплинарная наука. И кроме того, междисциплинарность имеет свои поисковые границы, не гарантирующие получения холистического знания об объектах исследования: это все-таки способ многостороннего, но не всестороннего познания. Для правогенеза, можно думать, это лишь очередной, но не последний этап в способах и формах освоении права.

Традиции и новации в генезисе права и учений о праве следует рассматривать в социокультурном ракурсе, включающем в себя культуру и общество в их единстве и разнообразии форм существования от архаических до постиндустриальных. Данный подход, разрабатываемый социальными философами, включал в себя различные компоненты. Так, Т. Парсонс выделял социокультурную сферу, в которой на основе институционализированного взаимодействия индивидов создается и сохраняется культурная традиция[36]. С этих позиций очевидно значение традиции в конституировании общества как институционализированного взаимодействия индивидов.

Ю. Хабермас, во многом солидаризируясь со взглядами Т. Парсонса, предложил свое более расширенное видение социокультурной системы. Под социокультурной системой он понимал культурные традиции (систему культурных ценностей) и институты, которые посредством социализации и профессионализации придают традициям нормативную силу. В целом социокультурная система в его понимании призвана обеспечивать в обществе воспроизводство человеческой жизни, ограничивать поле допустимых экономических и политических решений и формировать мотивационные механизмы человеческого поведения