– Ох, хотелось бы верить, – тихо проворчал я, направляясь следом за своим спасителем.

Между тем на собачьем ринге наступило относительное затишье. Выбрав удобное место для обзора, мы стали молча наблюдать за двумя измочаленными в бою собаками, которых хозяева растащили по углам и теперь при помощи воды и губок старались привести питомцев в чувство.

– Ну что за люди? – шумно возмутился мой спутник. – В такую жару устраивать бои, это же садизм голимый.

Между тем, судья дал отмашку хозяевам собак, после чего те, вновь были спущены с поводков. Ближний к нам пёс, тяжело дыша, нехотя потрусил в противоположный угол и без малейшего намёка на злость, чисто, на инстинкте бойца, схватил противника за пассивно подставленную холку. На что тот, даже не помышляя о продолжении драки, вывалив окровавленный язык из пасти и натужно дыша, стал кружить на месте, одновременно ища глазами хозяина, вероятно рассчитывая достучаться до его совести. Но спасение пришло только от судьи, который решительным голосом объявил, что поединок закончен победой более активного из пит-булей.

Пока готовилась следующая пара собак, мы успели коротко обменяться впечатлениями и осушить початую бутылку тёплой минеральной воды, очень кстати прихваченной парнем из машины.

Когда обстановка вокруг ринга начала заметно активизироваться, водила вдруг протянул мне свою крепкую руку.

– Александр, – представился он улыбаясь.

– Михаил, – ответил я, пожимая жёсткую, как ветвь дуба, кисть нового знакомого. Парень хотел ещё что-то добавить, но так и замер с полуоткрытым ртом. Проследив за его взглядом, я и сам на время потерял дар речи. Необыкновенно красивая, стройная, как балерина, блондинка, лет двадцати, одетая в откровенно короткие джинсовые шорты и белую майку, элегантно перемахнула через барьер ринга, где застыла в ожидании своего задержавшегося по ту сторону вольера питомца. Который, кстати, не заставил себя долго ждать: буквально через пару секунд он мощным прыжком преодолел почти метровую преграду и замер рядом со своей хозяйкой.

Чёрный, как смоль, кряжистый, словно выкорчеванный из земли сосновый пень, красавец пит-буль, словно намеренно демонстрируя всем свою атлетическую мускулатуру, весь подобрался и, до предела натянув кожаный поводок, стал с интересом наблюдать за движениями в противоположном углу щитового квадрата.

Я начал было делиться с Сашкой своими соображения о собаке, но тот меня не слышал. Не открывая глаз от белокурой красавице, он довольно ощутимо ткнул меня в бок локтём.

– Мишаня, – мечтательно простонал он. – Ну почему я не художник? Такую бы классную картину нарисовал, чисто маслом, на холсте и обязательно в полный рост.

– Успеешь ещё, изобразишь, какие твои годы, – ехидно отреагировал я, больше интересуясь четвероногим творением природы. Хотя, если на чистоту, то невероятный контраст, стройной блондинки и абсолютно чёрного, словно высеченного из цельной глыбы каменного угля пса, был более чем достоин всеобщего внимания.

Между тем, на ринге появилась ещё одна пара участников поединка. Стаффордширский терьер, почти не уступающий своему сопернику габаритами, имел тёмно-тигровый окрас, что оптически скрадывало его выступающую буграми стальную мускулатуру.

В отличие от своего не в меру активного хозяина, пёс вёл себя очень даже достойно. В предчувствии скорой схватки он всем телом подался вперёд и, заметно натянув плетёный кожаный поводок, с деловитым видом стал рассматривать своего грозного противника.

Коротко представив участников поединка, взмокший от жары судья вяло дал хозяевам отмашку, и буквально в ту же секунду освобождённые от поводков и ошейников собаки, стремительно разогнавшись, сошлись грудью ровно по центру ринга, после чего, без каких-либо церемоний и сомнений пустили в ход свои мощные, вооружённые страшными зубам челюсти.