В деле «Веттер против Франции»[50] заявитель обвинялся в совершении убийства и был приговорен к 20 годам тюрьмы. Обвинения против него основывались на данных, полученных полицией путем установки прослушивающих устройств в квартире жертвы, которую регулярно посещал заявитель.

ЕСПЧ при рассмотрении этого дела отметил, что национальное законодательство Франции хотя и содержит некоторые положения о перехвате телефонных разговоров, но не регламентирует порядок

установления прослушивающих устройств. В частности, во французском законодательстве не уточняется свобода усмотрения государства в отношении использования прослушивающих устройств, а также процедура, с помощью которой должно осуществляться использование полученных голосовых данных в целях расследования преступлений. Исходя из этого ЕСПЧ признал, что в этом деле имело место нарушение ст. 8 Конвенции по правам человека.

Нарушение ст. 8 Конвенции по правам человека будет отсутствовать, если в деле превалируют вопросы публичных интересов общества, национальной безопасности государства и если вмешательство государства в частную жизнь соответствует основным положениям и. 2 ст. 8 Конвенции.

В деле «Узун против Германии»[51] заявитель был причастен к взрывам, совершенным левой экстремистской группировкой, что было подтверждено данными, полученными системой глобального позиционирования (GPS), которое было установлено в автомобиле по решению национальных властей. Полиции пришлось прибегнуть к использованию GPS после того, как заявитель вместе со своим предполагаемым сообщником уничтожил установленные ранее передатчики слежения в машине и практически перестал использовать мобильную связь, скрываясь от правосудия.

ЕСПЧ подтвердил, что подобное вмешательство соответствовало закону, преследовало законные цели предупреждения преступлений и защиты прав и свобод других лиц и было необходимо в демократическом обществе. Суд подчеркнул, что слежение за передвижением заявителя в общественных местах посредством GPS необходимо отличать от других методов визуального или акустического наблюдения, поскольку оно раскрывает меньше информации о поведении, мнении или чувствах человека и тем самым составляет меньшее вмешательство в его частную жизнь. В связи с этим ЕСПЧ не счел необходимым применять те же строгие гарантии против злоупотреблений, которые он разработал в своей прецедентной практике в отношении перехвата данных, полученных с помощью подобных систем.

Также ЕСПЧ признал, что единодушные выводы национальных судов о том, что наблюдение с помощью использования данных GPS было основано на национальном законодательстве, были разумно предвидимыми, поскольку соответствующие положения предусматривали использование технических средств, в частности, «для обнаружения местонахождения правонарушителя». Кроме того, в национальном законодательстве Германии установлены строгие стандарты авторизации бТО-наблюдения: оно может быть установлено только против лица, подозреваемого в совершении тяжкого уголовного преступления. В этом деле, по мнению ЕСПЧ, был соблюден и принцип пропорциональности: национальные власти начали использовать (хРб’-наблюдение только после того, как остальные методы оказались неэффективными, продолжительность наблюдения составило около трех месяцев, и было активным только в момент использования заявителем своей машины.

Вопрос о правомерности наблюдения за использованием телефонов, электронной почты и Интернета рассматривался в деле