Расчет оказался верен. Анатоль нахмурился, лихорадочно что-то просчитывая и, по ходу дела, мрачнея все больше.

– У меня нет в наличии такой суммы, – выдал он, наконец, – но ее можно будет собрать дня за два – три.

– Соберите ее к моему возвращению из вольера, – Иган подхватил с земли рюкзак и вынул из него тонкую папку, которую протянул секретарю, – ваша ежедневная выручка больше нее раз в сто. Поищите как следует. Вот Вам обещанная расписка и прочие бумажки. Подпишете, пока я подготовлюсь.

– Кукс? – секретарь, на лице которого появилось почти умоляющее выражение, повернулся к щуплому человечку.

– Я поговорю с кассой, – кивнул тот, – что-нибудь придумаем, не волнуйтесь.

– Вот и славно! – Иган поднял с земли свой рюкзак, – где у вас тут можно переодеться?

Сбросив куртку, Иган вытряхнул на пол почти все свое снаряжение и начал быстро, но без суеты, собираться на дело. Он пристегнул к ногам две кобуры, рассовал в карманы какие-то баллончики и коробочки, обмотал вокруг пояса длинную веревку, не переставая при этом давать наставления наблюдающему за его сборами Куксу.

– Вот, держи, – он протянул ему небольшой пузырек, – это Пороситацин. Если я не справлюсь, то всадите Онарийцу пять кубиков этой гадости. Такая доза его гарантировано успокоит, причем, есть большая вероятность, что навсегда.

– А если поменьше?

– Не рискуйте. Его иммунная система работает не так, как у других животных. Меньшая доза может не подействовать, и тогда он станет к Пороситацину вообще невосприимчив. Вам останется только пристрелить его.

– А какого-нибудь другого средства нет? Может у спасателей что найдется?

– Они поступят точно так же. Вот только перед этим, как я уже говорил, будут битый час консультироваться со своими горе-экспертами. Я просто пытаюсь облегчить им эту задачу.

Иган достал из чехлов два инъектора и зарядил один из них таким же пузырьком Пороситацина, а другой – анестетиком из аптечки. Заправленные инъекторы он ловко вогнал в кобуры, как будто это были и не медицинские инструменты вовсе, а два заряженных револьвера. Он поднялся на ноги, держа в руках аэрозольный баллончик. Он встряхнул его и опрыскал всего себя с ног до головы.

– На, – протянул он баллончик Куксу, – побрызгай мне на спину.

– Что это, – полюбопытствовал Кукс, распыляя препарат на плечи Игана.

– Подавитель запахов. Он временно сделает меня почти незаметным для обоняния Онарийца.

– Какая полезная штука!

– Ровно до того момента, пока он меня не увидит. Или услышит. Дальше приходится надеяться только на себя. Кроме того, я же сказал: почти незаметным, а сейчас, когда зверь раздражен, его чувства обострены, и фокус может не удаться… Кстати!

– Что?

– У вас есть возможность управлять ветром в вольере?

– Да, конечно.

– Прекрасно! Тогда сделайте так, чтобы он дул в сторону входной калитки.

– Сильно надо дуть?

– Нет, достаточно совсем небольшого сквознячка.

– Хорошо, сделаю, – Кукс вернул баллончик Игану, – готово. Что-нибудь еще?

– Наверняка, но на ум что-то ничего не приходит. Ну и ладно! – Иган махнул рукой, – пора. Я подожду у входа, пока ветер не переменится. Потом захожу. Можешь пожелать мне удачи.

– Ни пуха!

– К черту!

Иган подошел к калитке и остановился. Закрыв глаза, он постарался сосредоточиться, выбросить из головы все посторонние мысли и страхи, расчистить место для более важных задач. Ропот людской толпы, хриплое карканье мегафона – все это осталось за спиной, постепенно тая, растворяясь в других ощущениях.

Глаза закрыты, зрение подождет. Слух сейчас тоже не особо нужен. В данный момент Иган, застыв как изваяние, всем своим существом впитывал и пристально рассматривал совершенно иной мир – мир запахов. Поначалу он не мог ничего разобрать за какофонией десятков поедаемых вокруг мороженых и сотен леденцов на палочках. Нестройный хор множества человеческих тел, умасленных разнообразными дезодорантами, лосьонами и кремами также, казалось, заглушал все на свете. Справа надрывалось нечищенное отхожее место в соседнем павильоне. Видимо, убрать его Роман просто не успел. Дальше, дальше, да! Вот проступил фоновый запах Онарийца, пропитавший буквально весь вольер – песок, камни, деревья. Уже лучше, но все так нечетко, размыто. Иган погружался все глубже, подобно тому, как гурман отыскивает в бокале коллекционного вина тончайшие ноты летней грозы и соленого морского ветра, ловя почти неосязаемые нити запахов.