Было ли то пресловутый яд инкуба или внезапно пробудившаяся во мне сила, которую демон обозвал ши, но в этот момент я ничего так не хотела, как удовлетворить, наконец, знойное и ненасытное желание. Что разгоралось всё ярче и ярче с каждым мигом и грозило поглотить меня целиком… а может, и вовсе сжечь к шарховой матери и развеять горсткой пепла над Великим Хребтом Островов Белой Кости…
Глава 4
Из высоких, в пять человеческих ростов, окон конусными арками тянуло предрассветной свежестью. Натянув на себя край белоснежного покрывала, тонкого, как слюна магадасских пауков, я прильнула к горячему боку спящего инкуба. Не просыпаясь, тот сгрёб меня в охапку и по звенящему телу тут же разлилась блаженная нега.
Запоздалые звёзды, зевая, исчезали в пунцовом от стыда после наших ночных экзерсисов небе. Первый лучик замер на широком мраморном подоконнике, делая вид, что его не интересуют силуэты на ложе. Малыш робко переминался на месте, не решаясь спрыгнуть вниз и проникнуть дальше, в покои. И вместе с тем всё сильнее разгорался от любопытства. Должно быть, наслушался рассказов припозднившихся сплетниц-звёзд.
Ночью мне едва ли удалось сомкнуть веки дольше, чем на минуту-другую и потому так удивительна была эта поющая, звенящая лёгкость внутри! Я чувствовала себя выспавшейся, полной сил и совершенно отдохнувшей.
Инкуб не соврал, когда пообещал самое яркое событие в моей жизни. Нахально, конечно, самоуверенно, но… чего греха таить, его слова оказались правдой.
Искоса бросила взгляд на него, спящего.
Ночью-то было не до того.
Кому рассказать, что даже не разглядела своего первого мужчину толком…
Высокий лоб, рельефные надбровные дуги над широкими, лихо заломленными бровями, что сталкиваются на переносице. Крупный хищный нос с горбинкой, упрямый подбородок и полный, до невероятности чувственный рот… Вспомнив, что вытворяли ночью эти не ведающие стыда губы, я вспыхнула, вся, от кончиков волос до поджавшихся в сладкой судороге пальцев на ногах.
После… когда у меня будет вдосталь времени для самокопания и пестования чувства вины я, конечно, не раз вспомню хвостовые сплетни о том, как яд инкуба влияет на женщин, как одна такая фатальная встреча с демоном разрушила брак той самой моей тётки, о которой с тех пор не принято говорить в приличном обществе… Шарх подери, я себя знаю, я обязательно подумаю об этом позже, вот только сейчас тратить драгоценные минуты на размышления совершенно не хотелось…
– Проснулась, детка? – раздалось над ухом хриплое. – Иди-ка сюда…
Одним властным движением меня подмяли под себя и всё внутри сладко запульсировало в распутном ожидании.
– Что такое ши’ахара? – Задала я инкубу единственный вопрос, на который хотелось бы получить ответ.
Тот пожал плечами с таким видом, мол, я думал, ты знаешь.
– На языке Запределья это значит Наоли. Носительница Нао, древней магии.
…Спустя сладкую безумную вечность я вновь засыпала, покачиваясь на затихающих волнах удовольствия. Память же услужливо подбрасывала всё, что я когда-либо слышала о загадочных Наоли, тех самых, что жили в незапамятные времена и встречались в том числе, в доме Паскови…
Дар Нао – драгоценнейший из Даров Драконов людям.
Помимо защиты Мира Живых от Мира Мёртвых, конечно…
Счастливица, которой удавалось понести от Дракона, не просто так становилась символом ожившего волшебства… Властители небес, они обладали некой тайной, позволяющей им говорить с Богиней Геей, убеждать её цвести и плодоносить… Они одни ведали, как пробудить в женщине её изначальную, истинную, подлинную… и очень земную природу: влажную, щедрую, бесконечно изобильную!