Следующие семь лет пролетели весёлой жизнью сначала в гильдии воров холодного северного города Маркаса, потом южнее среди разбойников Балвина. Домашнего обучения и врождённых способностей Тарье хватало чуять зелья и магическую сигнализацию на домах и тюках. Поэтому, наверное, и дожила до своих лет свободной и здоровой, а не превратившейся к двадцати годам в старуху припортовой шлюхой. Жизнь наладилась, и неплохо: солдаты герцога под стрелы да ножи в лесную чащу без особой нужды лезть отнюдь не рвались… Пока атаман соседней шайки не увлёкся и не перерезал до последнего человека торговый караван, оказавший слишком уж яростное сопротивление.

В ответ взбешённый герцог нанял боевых чародеев и стражей Великого синклита магов, а те вычистили округу. Добрались и до тех, кто меру дозволенного знал и старался кровь не проливать.

В сизом от жары небе чуть заметно шевелились молочно-курчавые барашки. Шуршала от несмелого ветра листва, вдалеке беззаботно пересвистывались и спорили лесные птицы. От полянки, на которой расположился отряд, тянуло пряными ароматами травы и сладкими запахами переспелой клубники, горечью лесных цветов. Вроде места совсем глухие, из людей – улёгшиеся в тенёчке бойцы с необычными шевронами: на чёрном щите две скрещенные молнии и серебряная корона. Только вот на краю поляны валяется поваленный корневым червём ствол осокоря, трухлявый и голый. И видны на остатках следы ножа, толстую мелкозернистую кору ободрал на свои нужды человек.

Но вот кусты бесшумно раздвинулись, и к солдатам вышел ещё один. Голый, из одежды лишь набедренная повязка, всё тело вымазано зелёной, чёрной и коричневой краской. Замри он на месте – будешь в шаге стоять и не различишь. Разведчик подошёл к капитану.

– Правильно Деалла учуял, командир. И ты был прав, когда требовал разведку дважды проверять. Первый раз я сразу часовых заметил. Городские, службу так себе несут. Новички в лесу, похоже. Да и разводящий у них ленивый, проверяет посты раз в полчаса. Режь и бери сонных. Только оказалось, рядом с каждым новиком ещё человек сидит. Тихо сидит. Там, где я шёл, волчара сидел битый – чуть меня не учуял.

Стоявший рядом с капитаном заместитель удивлённо присвистнул:

– Тебя, Ласка?

Раскрашенный ощерил кривые зубы:

– Меня, меня. Только всё равно я его срисовал, а он меня – нет…

Тарья проснулась рывком. Несколько секунд ещё сидела на постели, вся во власти видения. Потом очнулась, толкнула мужчину под боком.

– Беда, Ворон! Нас нашли. Синклит нашёл! Моя сигналка сработала…

Любовник и атаман их ватаги проснулся мгновенно. Схватился за нож. Поздно! Со всех сторон небольшой, спрятанной в чаще леса деревеньки, весь последний год служившей тайным убежищем ватаги, уже кричали люди и слышался звон железа.

Ворон оценил ситуацию мгновенно. Не стал выбегать наружу. Вместо этого нажал какой-то секретный рычаг. У Тарьи удивлённо отвисла челюсть: в полу хижины открылся настоящий люк, из которого дохнуло затхлым воздухом катакомб. Ворон пихнул девушку в люк, сам спрыгнул следом. Захлопнул ход за собой. И пояснил.

– Здесь когда-то был город. Потом умер, лесом заросло. Я нашёл. Пошли. Когда вход найдут, мы должны быть далеко. А нам ещё припасы из тайника забрать.

Мужчина фыркнул.

– Ты мне и без ничего нравишься, но в голом виде далеко не уйдём. Сможешь запутать следы против мага?

– Смогу. Ты меня потому с собой взял?

– Я не привык бросать своих женщин. Ещё и потому. А ты, раз согласилась спать со мной – моя, – Ворон усмехнулся. – Надо же. Три месяца тебя обихаживал, наконец уговорил… И потому мы оба здесь. И только мы. Судьба.