Несмотря на все описанные прелести, не все в характере Грэмма было безупречно. Дело в том, что он, как выяснилось, до кончиков своих огромных ушей терпеть не мог собак. Не всех. С маленькими и соразмерными ему самому Грэмм общий язык находил и даже мог снизойти до коротких игр. Если же к нему пытался приблизиться пес, превышающий его размерами, будь то злобный бультерьер или скорая на расправу немецкая овчарка, или даже добрейший лабрадор, реакция Грэмма была всегда одинакова – «В атаку!». Эта, прямо скажем, не очень хорошая черта его характера служила одной из основных причин того, что Грэмм был лишен удовольствия свободных прогулок, не контролируемых ни на секунду не ослабляющим своего внимания беспристрастным поводком. Ведь случись так желаемое Грэммом столкновение, последствия его могли быть непредсказуемы! К сожалению, Грэмм этого не понимал и, внемля зову крови, в которой вскипала ее часть, унаследованная от бойцовых предков, тоже рвался в бой. Проблему нужно было срочно решать, и решение здесь было только одно – дрессировка.

Скачав из Интернета первоначальный курс общей дрессировки и поверхностно его проштудировав, Дмитрий, не откладывая решение проблемы в долгий ящик, принялся за дело. Практически сразу стало понятно, что работа дрессировщика – занятие отнюдь не простое и не имеющее никакого отношения к мероприятиям увеселительного характера. Не понимая, что от него хочет хозяин, Грэмм вертелся, пытался вырваться и успокоился лишь тогда, когда, с трудом усадив его в правильное положение, Дима сунул ему в рот кусочек заранее приготовленного лакомства.

– Вот так! Сидеть! Хорошо! – выдохнул вконец измученный Дмитрий.

Проглотив неожиданное угощение, Грэмм поднялся на четыре лапы и просительно посмотрел на хозяина. Ни на что, особо не надеясь, Дима взял в руку очередной лакомый кусочек и показал его Грэмму.

– Ну, давай! Сидеть!

Грэмм моментально выполнил команду, чем вызвал вдохновенное ликование хозяина. В течение ближайшего часа Грэмм твердо усвоил три несложных команды: «сидеть», «место», «ко мне» и, войдя во вкус, с удовольствием выполнял их уже без пищевого поощрения. Радоваться, однако же, было рано. Улица внесла свои коррективы в этот любительский дрессировочный процесс. Уличный воздух пьянил многообразием, витающим в нем раздражителей и мгновенно, стоило только выйти из подъезда, выветривал из головы Грэмма все вложенные туда трудами Дмитрия команды. Дома же все снова становилось на свои места, и Грэмм вновь превращался в послушную, почти дрессированную собаку. Проявив недюжинную смекалку, он приплюсовал к имеющимся в своем багаже командам занимательную игру. Пока хозяин, сидя на кухне, увлеченно просматривал вечерние новости, забравшись с ногами на кушетку, хитрый пес, неслышно подкравшись, воровал один из стоящих без присмотра тапочек и так же тихо уносил в темноту коридора, где устраивался вместе с похищенным хозяйским имуществом на своем «месте» и начинал ждать. Обнаружив пропажу одного из предметов домашней обуви, а вместе с ней и отсутствие Грэмма, обычно крутившегося где-то рядом, Дима беззлобно кричал в сторону коридора: «Эй воришка, неси тапок обратно!», и, довольный собой, Грэмм летел вприпрыжку на кухню, неся в зубах краденый тапок, который аккуратно клал к ногам хозяина, за что обязательно получал чего-нибудь вкусненькое. Так могло повторяться до бесконечности.

Совершив еще несколько бесплодных попыток уличных дрессировок, Дмитрий все-таки сдался. Да, самому не осилить, здесь нужна хорошая школа и опытный кинолог-дрессировщик! Обзвонив знакомых (не хотелось отдавать любимца в непроверенные руки), Дмитрий нашел довольно приличное заведение по воспитанию четвероногих друзей, где за умеренную плату в течение месяца из холеричного Грэмма обещали сделать «человека».