– Ничего я тебе не предлагаю! – огрызаюсь я.

– Так давай я тебе предложу… – он запинается, что совершенно ему не свойственно. – Свою помощь.

С решимостью продемонстрировать Зимину свою состоятельность (или глупость), превозмогаю боль и делаю демонстративную попытку подняться. И тут же жгучий спазм простреливает ногу от бедра до кончиков пальцев, и я, громко вскрикивая, снова оседаю на мокрый пол.

Марк пространно ругается сквозь зубы, но у меня в этот момент стоит такой звон в ушах, что расслышать мне удается лишь слово «Упрямая».

Зажмуриваюсь, чтобы не дать слезам боли и унижения брызнуть из глаз, и тут же ощущаю, как горячие мужские руки заключают меня в крепкие объятия и, подхватив под ягодицы, выдергивают из душевой и несут вон из ванной в направлении кровати.

Отчаянно поправляю пальцами полотенце, которое на честном слове держится на моем теле. Тяжело дышу – от боли, конечно, а не от того, что концентрированный аромат Марка бьет по рецепторам вкуса и обоняния, вызывая легкое головокружение.

Черт возьми, только я могла оказаться в подобной ситуации!

– Больно бедро, – хнычу я, когда Марк бережно опускает меня на смятую после ночи постель.

– Потерпи, я взгляну, – в его голосе ни единой нотки раздражения или насмешки, только нежность и забота.

– Зимин, ты решил сыграть в доктора? – всхлипываю я, все еще умудряясь шутить. – Сними маску, тебе не идет. А если серьезно, вызови настоящего.

– К твоему сведению, я проходил специальные курсы по оказанию первой помощи, – нравоучительно цедит мужчина, не оценив моего юмора. – Без этого никого не пускают на гоночную трассу.

Сосредоточенно нахмурив брови, Зимин протягивает руку и задирает полотенце, обнажая пострадавшее бедро.

Я вспыхиваю – от смущения и пронзившего тело горячего возбуждения. Да и Марк, как бы ни старался делать вид, что его не волнует вид моего почти полностью обнаженного тела, пробегается внимательным взглядом по ногам и бедрам.

– Где болит? – спрашивает Марк севшим голосом.

– Тут, – я тычу пальцем в правое бедро, плавно переходящее в ягодицу, и вздыхаю: – Синяк, наверное, будет огромный, а у меня через пару дней съемка запланирована на пляже…

– Ты себе чуть шею не свернула, а думаешь о таких глупостях! – резко осуждает меня Зимин, и вдруг касается кончиками пальцев выпирающей косточки на моем бедре.

– Ай! – вскрикиваю я.

– Тебе надо одеться, – командует Марк.

– Да, конечно, – иронизирую я. – Вот сейчас спрыгну с постели и побегу.

Марк стискивает челюсти так, что на скулах выступают желваки.

– Зайди в гардеробную и достань в среднем ящике футболку и шорты белого цвета с широкой резинкой, – прошу я внезапно севшим голосом.

Он шумно выдыхает и двигается в сторону гардеробной. Не в его правилах подчиняться женским приказам и уж тем более, моим. Я ведь не женщина, а так… Младшая сестра лучшего друга.

Через мгновение раздается звук выдвигаемых ящиков, недовольное бормотание и нечто похожее на животный рык.

– Марк, ты заблудился в двадцати квадратах? – кричу я, ощущая неуместный приступ веселости. – Или никак не можешь выбрать белье?

– У тебя тут не гардеробная, а магазин! – отзывается он раздраженно. – Ничего найти невозможно. Платье какое?

– Что? – удивленно переспрашиваю я, не понимая, что он имеет в виду. – Причем тут платье?

– Ты в нижнем белье собираешься ехать в клинику? – раздраженно бросает Зимин.

– В какую клинику, Марк? Я никуда не поеду. Это просто ушиб. У мамы есть отличная мазь для таких случаев, – я осторожно касаюсь поврежденного бедра. Больно. – По поводу доктора я сказала просто так…

– Снимок надо сделать, – говорит он безапелляционно, появляясь из гардеробной с ворохом одежды. – Если собираешься протестовать – лучше помолчи, побереги свои и мои нервы.