– Нет, – отозвался он. – Не нахожу.

Лида по-прежнему ждала от него объяснений. Мирон знал, он вправе промолчать. Врать не хотелось, говорить правду – тем более.

– Не ответишь? – вот тут в голосе Лиды что-то прозвучало. Мирон, к сожалению, не успел разобрать.

– Лида, все довольно прозаично, – начал он говорить, не желая портить вечер недосказанностью. Он у них только начинался. – Несмотря на то, что я только что откину… освободился, в скором времени я начинаю работать. Не в армии, туда мне, понятное дело, дорога закрыта, да я, откровенно говоря, и не горю желанием снова служить. Помотался по миру – хватит. Я Родину люблю. Дальше, возвращаясь к твоему вопросу. Работать мне в ближайшие месяцы предстоит много. Лид… Да и какой из меня ухажер? Я солдат. Мне проще заплатить девушке, чем организовывать конфетно-букетный период.

– И когда девушка ходит в содержанках, у неё меньше возможности капризничать и говорить «нет»? – продолжила вместо него Лида.

– Ты умненькая девочка, всё понимаешь сама.

Лида прикрыла рот пальчиками. Взгляд мужчины сразу же сместился к ним. Ни одного кольца не было на них. Лишь свежий маникюр черного цвета. Зачем-то некстати вспомнилось, что она вдова. Куда вдовы девают обручальные кольца? И какая бы у него лично была реакция, если бы он сейчас увидел на безыменном пальчике правой руки Лиды тонкий золотой обруч?

Принесли ужин.

– Давай поедим, – предложила Лида, сворачивая со щекотливой темы.

Мирон сдержанно кивнул. Разговор не удовлетворил его. Лида снова ушла от ответа. С другой стороны, он от неё не услышал категоричного отказа, как было в прошлый раз.

От десерта красивая отказалась:

– Не хочу. Правда… Спасибо за ужин, Мирон, – проговорила она, откладывая столовые приборы в сторону. – Поехали к тебе?

В машине они молчали.

Лида сидела, откинувшись на спинку кресла. После ужина она немного разомлела. Не то чтобы в сон потянуло, но говорить ничего не хотелось. Абсолютно.

Думать, кстати, тоже.

Мирон включил нейтральную музыку. Негромко, за что Лида мысленно его поблагодарила. Мужчина тоже ничего не говорил. Вот и хорошо.

Они встали на светофоре. Мирон протянул руку раскрытой ладонью кверху, и Лида вложила свою в его.

В голове у девушки образовалась полная сумятица. Лида видела: она интересна Мирону, и тот не намеревается оставлять её в покое. И вот, на этом «видении» Лида и спотыкалась. Основательно так.

Нравился ли ей Мирон? Тянуло ли её к нему?

Хорошие, правильные вопросы. То, что он вызывал симпатию и уважение – однозначно. Особенно учитывая открывшиеся события. Сесть, чтобы отгородить от беды других… Нет, наверное, всё же здесь было немного не так. Мирон знал, на что шел. И куда шел. На каких условиях.

Всё, что касалось его жизни, в её восприятии выходило за рамки обычного. Хотя и её жизнь тоже не назовешь обычной. Но сейчас речь не о ней.

О Мироне Скифском.

Она соврет, если скажет, что равнодушна к нему. Он вызывал какие угодно эмоции, но только не равнодушие. Страх, уважение, злость, любопытство. Желание.

Мирон провел пальцем по её ладони, вызывая одновременно легкое покалывание и теплоту в том месте, где он касался.

Так во всем. Полное противоречие, куда ни посмотри.

Скиф симпатичный мужчина. Колоритный. Притягательный. Сильный. Состоятельный, что тоже немаловажно при нынешней жизни. Лида, оплачивая квартиру и счета, столкнулась с отсутствием финансовой безопасности. Столкнется ещё и не раз. Тут хочешь не хочешь станешь меркантильной.

Одной сложно. Лида это признавала, глупо отрицать.

Более того, ещё ранее она признавала, что есть в Мироне нечто цепляющее. Что затрагивало её женскую душу. Взгляд ли, с которым он на неё смотрел. Или жадные прикосновения, от которых бросало в дрожь и создавалась яркая иллюзия, что Лида самая желанная девушка на свете, что если он её сейчас не получит, то просто сдохнет от жажды. Какая женщина не мечтает, чтобы находящийся рядом мужчина сходил по ней с ума?