Если бы эгрегориальный уровень государства имел возможность воздействовать не только на ресурс, но и на потенцию, то распределение шло бы несколько иначе, чем сейчас, – более равномерно как в пространстве, так и во времени, ибо государству стабильность и сохранение достигнутого важнее, чем борьба мировоззренческих идей и связанные с нею риски. Но поскольку люди сами и добровольно отдают свои права эгрегориальному уровню религий, государственный слой не может с этим не считаться – оно будет вынуждено согласовывать свои действия с религиозным уровнем и, в большей или меньшей степени, допускать воздействие религиозного учения и догматов на формирование закона.

Поскольку право на ресурс в этом мире имеет большую ценность и вес, чем просто сиюминутное обладание им, иерархическая позиция религий ещё более утверждается над государственным уровнем. Религии не регулируют напрямую правила распределения ресурса, не вмешиваются, в большинстве случаев, в законотворчество на эту тему, но они задают основополагающий принцип: поровну или не поровну, равномерно или неравномерно. Религии сегодняшнего дня говорят: не поровну, не равномерно: угодные (угодники) должны получать больше, а изгои – меньше. И все авраамические религии, поскольку произошли из одного и того же источника, вводят принцип неравномерности в те государственные системы, где им повезло паразитировать или открыто руководить. С одной стороны, это не плохо – сам принцип, может, и нужный для сегодняшнего уровня развития человека. Но правила, которые этот принцип проявляют, абсолютно искажают его чистый смысл, так же как поток денег конкретной формой искажает его суть.

Право, которое добровольно отдают люди религиозной системе, – это право на поток своего бога, право проявлять его на уровне земли, право «оплодотворения» её этим потоком для рождения чего-то нового и нужного. Если человек включён в религиозный эгрегор и имеет право на проявление своего законного потока, то только с позволения своей религиозной матрицы и по правилам её.

Эксперимент, который проводился в Советском Союзе, – упразднить религию и умалить её до налогооблагаемой структуры – показал эффекты такого упразднения как раз на примере денежного потока: всем помалу, но равномерно; права определяются не святостью, а верностью, не угодничеством, а деянием. Однако в такой коммуне была и обратная сторона медали – отсутствие пространства для конкурентной борьбы и, как следствие, невыполнение правила Земли, принципа естественного отбора.

Когда принципу естественного отбора не дают в полной мере воздействовать на процессы эволюции, объект (в данном случае люди) словно бы находится в «стерильных» условиях, не получая вирусы, провокации и инъекции извне. Его иммунная система не развивается, сознание мутирует в закрытом пространстве стерильности, и через некоторое время такой мутации малейший информационный вирус будет способен его убить. Так и произошло в СССР: полностью закрытый железный занавес блокировал всю раздражающую информацию, добиваясь этим качества стерильности, но брешь всё же нашлась, что и привело к обоснованному краху – болезни разумов миллионов людей в тяжелейшей форме информационного отравления.

Стерильные условия нужны только в лаборатории, где проводятся эксперименты. Для жизни в её естественном развитии нужно получать контакты со всем иным, что несут с собой потоки необходимого для развития хаоса.

Хаос проявляет себя в информационной системе эгрегориального мира и формирования потоков сил не столько своей непредсказуемостью, сколько появлением в этом мире новых качеств, что имеет отношение к потоку денег непосредственно. Поскольку этот поток, как выясняется, есть не что иное, как договор, уточним же истинную суть этого договора.