– Чё, сука, слинять хотел? – грозно спросил Вова.

– Он почти не понимает по-русски, – сказал я.

– Ничего, у меня быстро научится.

– Ладно, отпусти его, а то ещё помрёт с испуга.

– Мы вас слушаем, – любезно обратился я к Хайнцу.

Тот, держась рукой за горло, начал причитать:

– Я вас умоляю, только ничего не говорите Анне…

– Вы знаете, что Люся умерла?

– Да… Это печально…

– Это ты её убил? – зло спросил Вова.

Хайнц уставился на меня.

– Он спрашивает: это вы её убили?..

– Но для чего?..

– Вам виднее…

– Херр Алекс, мы давно разошлись и не имели никаких претензий друг к другу. Зачем же мне убивать Люсю?..

– А что вы тогда здесь делаете?

Хайнц потупился.

– Ну? – опять страшным голосом спросил Вова.

– Я… То есть Анна… Вы понимаете, херр Алекс, я игрок. В последнее время удача отвернулась от меня. Я заложил дом. Я… я могу остаться на улице… Представляете, если в университете узнают! А Анна… Она очень богатая наследница… Ну, я и решил жениться. А ей взбрело в голову поехать именно в этот город… И непременно – сейчас. Я даже на Люсину могилу не мог пойти. Как бы я ей объяснил?..

– И что он сказал? – спросил Вова.

– Сказал, что проиграл все бабки и окучивает мочалку – она супербашлёвая…

Вова оторопело посмотрел на меня:

– Это вы на каком языке сказали?..

– Ну не всё же мне как в телевизоре разговаривать…

Из номера выплыла Анна. В шляпке от кутюр она была ещё страшнее…

– Познакомь меня со своими русскими друзьями, – сладко проговорила она Хайнцу, пожирая глазами Вову. Тот принял боевую стойку.

– Это господин с телевидения, он хотел взять у меня интервью…

Фрау что-то промурлыкала и, не отрывая глаз от Вовы, взяла толстяка под руку. Появился коридорный с тележкой.

– Вова, фу, – скомандовал я. – Ты не на работе…

Вова с сожалением посмотрел на удаляющуюся Анну.

– Что, и с ней бы смог?

– В лёгкую…

– Да, ты – настоящий мастер…

Наши походы в тренажёрный зал продолжались. Солярий, по сравнению с этой камерой пыток, показался мне сущим раем. А когда Вова собрался в сауну, я предложил поехать на дачу. Там была роскошная баня.

– И это – дача? – с удивлением спросил он, когда мы приехали.

Дача досталась мне от дедули с бабулей. Роскошный, по меркам сталинских времён, дом с террасой, заросшим садом, маленьким прудом. Увидев в зале камин, Вова спросил:

– Настоящий?

– Да. Можно затопить.

– Это чья… дача?

– Теперь моя.

– А раньше?

– Раньше была дедушки и бабушки.

– Их фамилия случайно не Ротшильд?..

– Нет, – засмеялся я. – Греков и Разумова. Может, ты видел их фильмы. Правда, это было так давно…

– Опять вы меня за дурака держите, – обиделся Вова. – Конечно, видел. Мы эти комедии всегда перед матчами смотрели…

– Ну, вот здесь мы и жили летом.

– А родители?

– Родителей я видел очень редко. Они всё больше за рубежом работали.

Баня привела Вову в восторг. Он от души отхлестал себя и меня за компанию веником, потом мы сидели перед горящим камином…

– Здесь есть маленький кинозал, если хочешь – давай что-нибудь посмотрим, – предложил я.

– Что, прямо как в кинотеатре?

– Ну, почти…

Вова с благоговением взирал, как я управляюсь со старым, ещё довоенным проектором. Наконец аппарат застрекотал, и вот снова на экране я увидел бабусю. Она заразительно смеялась и пела, а я, кажется, слышал, как она меня спрашивает:

– Ты это серьёзно, Сашенька?..

Спать мы пошли на второй этаж.

– А это кто? – остановился Вова у афиши в коридоре.

– Я. В детстве.

– ?..

– Что, не похож?

– Ну, в общем…

– Что же ты хочешь. Мне здесь всего четырнадцать…

– «Концерт для фортепиано с оркестром…» – прочитал Вова. – Вы что, музыкантом были?

– Был, был…

– А почему тогда?..