– Есть ещё женщины в русских селеньях, – хмыкнул Виктор Сергеевич. – Однако интересно было бы на эту особу посмотреть.

– Я хотел бы на неё не просто посмотреть, а регулярно видеть в наших рядах, – сказал я. – Надеюсь никто не возражает?

– Странный вопрос, Сань, – сказал Илья и откусил сразу половину пампушки, потом продолжил с набитым ртом: – С какого ляда мы должны возражать? Ты нас скоро так работой завалишь, что мы света белого видеть не будем. Так что в нашем коллективе чем больше народу, тем лучше, запас свободных кабинетов пока большой.

– Над этим я тоже думаю, – вздохнул я. – Не хотелось бы, как говорится, набирать по объявлению кого попало, но такими темпами, как я подбираю, штат укомплектую ближе к пенсии.

– И то навряд ли, – хмыкнул Панкратов. – Ты ещё учти, что мы с Иваном Терентьевичем здесь особо долго не проработаем. Ещё несколько лет и на заслуженный отдых.

– Да бросьте, Виктор Сергеевич, – махнул я рукой. – Здесь ваш заслуженный отдых, сидя дома со скуки помереть можно. Если исцелять тяжело станет, будете с учениками потихоньку нянчиться.

– А кто с тобой будет сосудами заниматься? – возразил Панкратов.

– Я могу, – поднял руку Жеребин, как школьник на уроке.

– Ну вот, Александр Петрович нашёл себе нового напарника, – констатировал Рябошапкин. – Значит мы с Виктором Сергеевичем можем организовать престарелый дуэт, не правда ли неплохая идея, Виктор Сергеевич?

– А вы, Иван Терентьевич, уже имеете опыт работы с сосудами? – поинтересовался Панкратов, даже ложка с борщом в воздухе застыла.

– А вы что думали? – хмыкнул знахарь. – Что я зря подошвы туфель стираю, приходя сюда на работу? Вовсе нет. Александр Петрович в корне изменил мою жизнь, и я каждый день продолжаю развиваться, не то, что раньше. Тем более, что у меня, как и у Дмитрия Ефремовича, есть ядро, что для знахарей несвойственно. И за то время, сколько я работаю здесь, мне удалось его неплохо развить, несмотря на не особо юный возраст.

– Так и я на месте ровно не сижу, – хмыкнул Сальников, отодвигая пустую тарелку. – Я тоже развиваюсь, уже и новообразования неплохо получается убирать, переломы сращивать.

– Так, господа, вы мне небо на землю не роняйте, – произнёс я и взял Ивана Терентьевича за руку.

Его магические сосуды уступали моим по пропускной способности, но не в разы. Их калибр был может раза в полтора меньше всего-то. Ядро меньше, чем у меня, но оно сильно изменилось с тех пор, как я заглядывал в него в последний раз. Отпустив руку Рябошапкина, я дотянулся до Сальникова. Здесь практически такая же картина, даже чуть лучше. Видимо молодость тоже имеет значение. А не такие уж они и ущербные их дефектные от рождения ядра. Насколько я знаю, и тот, и другой прилежно занимались медитацией по книге Виктора Сергеевича. Наверно если бы я по ней не занимался, они бы мне сейчас ничем не уступали.

– Так, господа, тогда пересматриваем схему работы попарно, – задумчиво сказал я, оставив конечности коллег в покое. – Утром ведём привычный приём всех пациентов подряд, а после обеда работаем в паре с сосудистыми больными.

– С понедельника начинается учебный процесс, Саш, я ведь ничего не путаю? – вовремя вставил свой комментарий Виктор Сергеевич.

– Чёрт побери, – вырвалось у меня, и я схватился за голову. – Я ничего не успеваю.

– Потому что слишком много на себя берёшь, – добавил Виктор Сергеевич и взялся за жаркое в горшочке. – Надо штат расширять, Сань.

– Да это я уже понял, – вздохнул я. – Давайте тогда эту неделю работаем, как работается, а к четвергу я приму решение, что будет дальше. И всё-таки давайте пока после обеда заниматься сосудистыми. Тогда мы работаем в паре с Константином Фёдоровичем, Виктор Сергеевич с Иваном Терентьевичем, а Дмитрий Ефремович с Ильёй Фёдоровичем.