– Очень интересно, – ухмыльнулся проверяющий. – А почему встал такой вопрос, что пришлось устроить переэкзаменовку работающему лекарю?

Человек из министерства сначала бросил взгляд на Захарьина, но тот промолчал. Тогда он снова обратился к моему отцу.

– Так какова же причина? Или вы просто хотите ввести меня в заблуждение? – спросил он, уже сомневаясь, что родственник мог поступить настолько не этично и негуманно.

– Мой сын, Склифосовский Александр Петрович, – твердым голосом начал говорить отец, как он умеет, – после тяжёлой черепно-мозговой травмы практически утратил дар и был временно отстранён от лечения пациентов. Когда дар к нему вернулся ему и устроили этот экзамен в этом же зале, чтобы удостовериться. Именно на этом испытании Ярослав Антонович полоснул фамильным кинжалом по бедру пациента, чтобы проверить у моего сына навык сращивания мягких тканей.

– Это наглая ложь! – перейдя чуть ли не на визг крикнул Захарьин и вскочил со своего места. – Я никогда в жизни подобной мерзостью не занимался! Как у вас язык не отвалится нести такую чушь?!

Я смотрел на него ухмыляясь. Теперь ягодка точно созрела, он даже побелел от избытка ярости. Злой и мерзкий ублюдок окончательно потерял самообладание. Это же замечательно. Правильно отец сказал, веди себя спокойно, не рефлексируй, лучше наблюдай, как рефлексируют другие. Неописуемое удовольствие.

– Сядьте уже, Ярослав Антонович! – прикрикнул на него человек из министерства. – Если это ложь, то мы сейчас в этом разберёмся и виновный будет наказан.

Пока Захарьин не угомонился и не сел на место, человек из министерства не отрывал от него взгляда. Возможно мне показалось, но вполне вероятно, что это было какое-то гипнотическое воздействие, потому что из метающего молнии Ярослав Антонович превратился в мирную спокойную зайку. Потом проверяющий снова повернулся в сторону, где так и стоял мой отец.

– У вас есть какие-либо доказательства ваших слов? – спросил он спокойным ровным тоном без тени эмоций. – Или это и правда клевета, с помощью которой вы хотите отвлечь наше внимание от цели нашего приезда в Санкт-Петербург? Если второе – то предупреждаю, вам сильно не поздоровится.

– В этом зале есть свидетели, – всё так же спокойно сказал отец. Сейчас я им и его поведением гордился, как никогда. – Поднимите руки, кто видел, как Ярослав Антонович на подобном заседании в октябре прошлого года полоснул пациента кинжалом по бедру.

В зале наступила такая тишина, что было слышно, как за окном падают снежинки. Время шло, а рук никто не поднимал. Проклятые лицемеры и подхалимы. А ещё трусы.

– Вот видите? – радостно расплылся в улыбке Захарьин. – Не было такого, всё это наглая ложь!

– Вы что, боитесь этого человека, который может плевать на этику, деонтологию и мораль? – спросил отец сидящих в зале чуть громче, чем прежде, но всё так же не теряя самообладания. – Вы думаете после того, что здесь происходит, он сможет причинить вред вашей карьере? Наберитесь смелости те, кто это видел и поднимите руки!

В третьем ряду поднялась одинокая рука. Спустя какое-то время медленно воспряла вторая, потом третья. потом ещё человек десять подняли руки. Захарьин побледнел, его лицо настолько исказилось от гнева, что я уже боялся, что он выхватит свой кинжал и прикончит каждого, кто поднял руку. Человек из министерства медленно повернулся к своему родственнику и смерил того таким взглядом, что тот моментально выпал в осадок, скрючился и повесил нос, уткнувшись взглядом в собственные колени.

– Спасибо, – сказал проверяющий моему отцу. – Вы можете сесть. Господа, опустите руки, я всё понял. Этот вопрос мы будем решать отдельно, не сейчас. А теперь закончим с вопросом, ради которого все здесь собрались. Александр Петрович, к вам я больше вопросов не имею, вы можете сесть на своё место. Приведите пациента с ранением мягких тканей, посмотрим, чему научились ваши знахари.