- Все, Вика. Моё терпение лопнуло. Вставай и пойдем. Переночуешь как-нибудь без своих шмоток, а завтра уже заедем и все соберем.

- Не, погоди. Джинсы возьму сейчас и пару маек. И пижаму. И еще кое-что. - Забегала, быстро скидывая свои небогатые пожитки. - Остальное, так и быть, завтра.

- То есть ты готова? Так, что ли?

- Ну, как видишь. Или ты передумал? - втихаря, все же, трусы для лежачих в пакет засунула. Хороший подарок Даньке, чтобы не борзел.

- А зачем голову мне морочила?

- Боже. Даниил. К чему все эти глупые вопросы? Ты ведь прекрасно знаешь, что правду я тебе не скажу.

- Да и черт с ним.

Правда была трагичной и ужасающей: мужчине зануде проще дать, чем объяснить, почему не дала. А Данька, порой, становился именно таким занудой. Ну, и после его вопросов мне теперь и в туалет стало страшно выходить, хотя до этого таких проблем не возникало.

- Поехали. А то я прямо сейчас описаюсь. Ты разбередил во мне самые грешные и нечистые помыслы.

- Могу проводить до нужной кабинки. Если совсем уж невтерпеж.

Черт побери! А мне так хотелось опять увидеть на его лице какие-то эмоции! Думала, хоть немного смутится…

- Нет уж. Ты лучше отвернись, я подгузники надену. Так твои кожаные сиденья останутся девственно чистыми!

- Вик, прекращай валять дурака. Поехали. У меня уже глаза слипаются, с пяти утра на ногах.

- Так тебя никто не просил изображать Дон Кихота, между прочим. Мог бы давно уже ехать домой и спать.

Отбрыкивалась больше по привычке. Ну, еще из чувства обостренной справедливости: в конце концов, сам припёрся, сам свою помощь навязал, а я еще должна себя чувствовать виноватой. Фиг дождетесь, товарищ  Даня! С чувством вины я уже давно научилась бороться, и не вам эти знания проверять на практике!

- Я просто задницей чувствовал, что у тебя все не так просто, Вика, как ты хотела бы показать. Считай, что во мне проснулся благородный рыцарь.

- Надеюсь, что завтра он уснет и хорошо выспится, а от меня, наконец, отстанет…

Тем не менее вещи я собрала, и даже умудрилась переодеться, спрятавшись за створку шкафа. Даниил не пытался подглядывать - я контролировала, время от времени неожиданно высовывая нос и проверяя. Ну, а то, что дверка узкая, и из-за нее торчала то моя рука, то нога, — это мелочи, не считается.

Ночевать у Даньки мне было не привыкать: еще до того, как наша дружба попыталась перерасти во что-то большее, а в итоге издохла при пересадке, мы часто всей студенческой толпой заваливались к нему на съемную квартиру, да там и оставались до утра. В общагу после двенадцати ночи не пускали же. Иногда он спасал меня после долгих ночных смен — тем же способом, позволял потусить у него в соседней комнате. За это я утром готовила завтрак и мыла посуду. Та еще каторга, между прочим — навести порядок на кухне в холостяцкой берлоге. А без этой уборки ни одна сковородка или кастрюля никогда бы и не нашлась.

Уже в машине, когда он завел двигатель и куда-то поехал, решила уточнить:

- Дань, у меня свободных денег нет, чтобы тебе платить.

- А я разве спрашивал про деньги? Вообще заикался на эту тему?

- Нет.

- Тогда в чем дело?

- Я не буду тебе готовить. И не надейся даже.

- Я тебе тоже не планирую. Так что — все по-честному.

В переводе на общечеловеческий это обозначало: имей в виду, что я просто отожму половину твоей порции. Просто готовь побольше. Раза в два. А лучше - в три.

- И я съеду от тебя при первой же возможности. - Тоже предупредила. Вдруг, он что-нибудь там придумал себе, этакое…неправильное?

- Да хоть завтра. Только сначала покажешь мне квартиру, куда планируешь переезжать.