Младенцы, естественно, не могут с самого начала выполнять полноценную гимнастику. Но приблизительно через шесть недель после зачатия они способны «ускоряться», что выражается в подрагивании конечностей эмбриона (хотя мать обычно не может чувствовать этого в течение еще пяти недель). Это движение тоже очень важное. Необходимо, чтобы оно возникало, иначе суставы вашего ребенка не будут правильно развиваться. В середине третьего триместра ваш ребенок полностью способен дать своему телу сознательную команду на выполнение скоординированной последовательности движений.

Ткани, передающие вкусовые ощущения, возникают на крошечном язычке эмбриона не раньше восьмой недели после зачатия. Это, конечно, не означает, что, как только они возникли, ваш малыш способен воспринимать вкус. Сами вкусовые ощущения появляются не ранее третьего триместра. Снова мы видим ту же схему развития органа чувств: «рецепция до перцепции» (сначала физиологическое восприятие, потом психическое).

В этот момент можно наблюдать поведение, которое всем нам знакомо. Дети третьего триместра меняют свое глотательное поведение: когда мама ест что-то сладкое, они учащают глотки.

Вкусовые компоненты материнской пищи попадают через плаценту в околоплодную жидкость, которую дети третьего триместра заглатывают в объеме одной кварты в день.[15]

Этот эффект настолько силен, что питание матери на поздних сроках беременности может повлиять на пищевые предпочтения ее ребенка.

В ходе одного из исследований ученые впрыскивали яблочный сок в матку беременных крыс. Родившиеся крысята демонстрировали необычайную любовь к яблочному соку. Аналогичные вкусовые предпочтения случаются у людей. Если матери на последних месяцах беременности пили много морковного сока, их дети после рождения очень любили морковный сок. Это называется программирование вкуса, и вы можете сделать это и после того, как ваш ребенок родился. Дети кормящих матерей, питавшихся зеленой фасолью и персиками в период кормления, после отлучения от груди сохраняли те же предпочтения.

Возможно, все, что способно проникнуть сквозь плаценту, может повлиять на будущие предпочтения ребенка.

Ребенок ведет в утробе психическую жизнь во всем диапазоне чувств от осязания и обоняния до зрения и слуха, и активность этой жизни нарастает. Какой вывод отсюда следует для родителей, которым не терпится помочь этому развитию? Если моторика настолько важна, не следует ли будущей маме каждые 10 минут делать сальто, чтобы спровоцировать рефлекс Моро у своего внутриутробного партнера? Если предпочтения в еде формируются в утробе, не следует ли будущей маме, которая хочет, чтобы ее ребенок питался овощами и фруктами, стать вегетарианкой во второй половине беременности? И есть ли какой-либо толк, помимо формирования потенциальных предпочтений, от внедрения Моцарта или Доктора Сьюза в мозг вашего неродившегося плода?

Очень просто начать строить предположения, поэтому хочу вас предупредить. Мы приводим самые последние из известных на сегодня данных, и очень легко переоценить их реальное значение.

Все вышеназванные вопросы интересны для исследования, но имеющейся информации пока недостаточно, чтобы разрешить загадку начала психической жизни. Сведений хватает только для того, чтобы приоткрыть эту тайну.

Биологическое развитие мозга младенца напоминает мне сказку «Златовласка и три медведя».[16] Классическая версия истории описывает маленькую девочку с белыми волосами, которая ворвалась в избушку, где проживала семья медведей, и в отсутствие хозяев фактически учинила там разгром. Она пробовала и выносила решение в отношении мисок с кашей, стульев и кроватей. Златовласке не понравились предметы, принадлежавшие Папе Медведю и Маме Медведице. Их физические параметры были чересчур велики. А вот вещи Сына Мишутки были «в самый раз», от температуры до прочности и уюта кроватки. Как и у многих известных детских сказок, у этой странной короткой истории существует множество пересказов. Первая опубликованная версия, предложенная поэтом XIX века Робертом Саути, содержала злую старуху, ворвавшуюся в медвежью избу и перепробовавшую вещи, принадлежавшие трем медведям мужского пола. Некоторые литературные историки подозревают, что Саути позаимствовал ситуацию из «Белоснежки», которая забрела в дварфский