Грубоватый голос щекотал шею:

– Не кричи, и я тебя не трону. Пересижу тут и уйду. Возвращайся в кровать. Утром меня здесь не будет.

Конечно, не будет. Ты улетишь на крылатой корове к богам. Когда преступники исполняли обещанное? Во-во, никогда. Убьет, а никто и не узнает, в какой глупой обстановке погибла симпатичная молодая девушка с огромным потенциалом нерастраченных возможностей.

Мне стало так жалко себя, что я едва не разрыдалась от горя.

– Не буду, – искренне всплакнула я. – Только отпустите. Я жить хочу-у…

Услышав в голосе жертвы испуг, мужчина расслабился, ослабил хватку сжимающей тело руки. Но, к сожалению, нож оставался прижатым к горлу, перехватывая сбившееся от всхлипываний дыхание.

Срочно нужно спасать собственную шкуру. Если меня не подводит память, то сзади, прямо на полу, стоит горшок с тушеным мясом, принесенный очередной довольной пациенткой. Он оставлен там для постоянно голодного кота, и, если постараться, я смогу поднять горшок с пола, а после оглушить им разбойника.

«Детально представляешь вещь, пытаешься мысленно обхватить её руками», – в ушах ожил скрипучий голос ведьмы. Сознание вырисовало глиняный горшочек размером с ладошку, разрисованный желтыми цветочками. Вот я беру его, легонько приподнимаю. Пальцы незаметно рисовали замысловатые линии.

Неожиданно разбойник, неприлично выругавшись, обронил нож. По непонятной причине он перестал сжимать мою талию, и сомневаюсь, что добровольно. Я обернулась и содрогнулась от беззвучного хохота.

Разбойник завис в метре от пола головой вниз. Нескладный худощавый парень, черты которого было не различить в свете единственной свечи, смешно тряс ногами, размахивал точно птица длинными руками. Высоченный – он почти бился головой о потолок. И бранился такими словами, что появившийся из-за печи Кот подошел к нам поближе, словно стараясь запомнить забористые выражения в подробностях.

– Опусти меня! – верещал преступник шепотом.

– Знать бы, как… – честно призналась я. – Сам упадешь. Со временем.

Очевидно, уверенность в голосе показалась парню весьма сомнительной, потому как он задергался с удвоенным старанием. Наконец, мое терпение лопнуло. Я с тяжелым вздохом приблизилась к молодому человеку и дернула его под подмышки, не особо веря в успех данного начинания. К всеобщей радости, разбойник плюхнулся на пол. Выразился особо крепким словечком и замер.

– Как ты это сделала? – пробормотал он, не рискуя больше нападать на «невинную девушку».

– Я самую малость ведьма, – стеснительно приукрасила я.

– Бес тебя подери!

Его тон стал брезглив. Конечно, кто в здравом уме любит ведьм?

– А теперь поподробнее, от кого вы, молодой человек, бежите и почему избрали мой дом в качестве укрытия? – Голос окрасился сладостью и бескрайним уважением к потирающему отбитый зад «страдальцу».

– Не твое собачье дело, – окрысился тот.

Я издевательски склонила голову набок. Куда же ты от меня денешься, голубчик? Не на ту напал.

Пауза затягивалась. Я взяла со стола свечку и поднесла её к лицу зажавшегося в углу парня, на челе которого явно стояло клеймо невезения. Иначе он бы выбрал для разбоя дом поспокойнее, не обремененный мною. Предатель-Кот с нежным мурлыканием попытался усесться парню на колени, но тот отодвинул зеленоглазую тушку от себя.

При свете трепещущего огонька черты, конечно, не стали различимее, но я хотя бы перестала смотреть на хмурую тень. Парень оказался варреном. Угольно-черные остриженные пряди волос, круглые, будто монеты, жуткие глазища на половину лица, сжатые в нить тонкие губы, отчего-то неровные, не имеющие правильного изгиба, а словно пришитые нитями за правый кончик к щеке. Да, даже разбойник мне попался жутковатый. Парень отвернулся от пламени свечи.