Хищная, яркая, Адель никогда не скрывала своих желаний. Они познакомились, когда Платон заканчивал факультет живописи в Институте Сурикова. А она только поступила на факультет теории и истории искусств. Сначала хотела на живопись, но выслушав жесткий вердикт профессионалов, что таланта нет, быстро сориентировалась и пошла в искусствоведы.

Они были совсем разными. Платон– лед, она – пламя. Он серьезен и почти не улыбается. Она все время хохочет, закинув голову, никого не стесняясь. И от ее наглого и слегка вульгарного смеха у мужчин загорались глаза.

Они сходились только в одном: в любви к «Золотой Адели» Густава Климта. Она даже поменяла себе имя в папорте. При рождении получила имя Клава, но поменяла его на Адель, когда приехала в Москву. В богемных кругах для Клавы нет места, но для Адель все пути открыты. Конечно, если грамотно распорядиться красотой и смекалкой. А жена Платона это умела, как никто другой.

Ей больше нравилась не сама живопись, а атмосфера мастерских: пьянки, случайный секс, полная свобода от условностей. Так же, как и Адель Климта, она обожала золотой цвет и все яркое. Покрутившись по мастерским, выставкам и галереям, она быстро поняла, что вход в богемную тусовку открыт только для своих. Платон влюбился в нее с первого взгляда и с первого разговора о Климте. Через неделю сделал ей предложение. Она согласилась. Теперь путь в закрытую тусовку был открыт.

Адель очень хорошо понимала в искусстве. А ещё лучше разбиралась в методах отмывания денег через аукционы. Она хотела денег. А Платон хотел ее. Поэтому он бросил поиски себя в живописи и открыл галерею «Лунный свет». Ему хватило ума, чтобы сколотить состояние. Он находил в провинции спившихся, на все согласных художников, выкупал у них картины, щедро платил за то, что покрывалось пылью в мастерских, и продавал на аукционах за огромные деньги. Не потому, что эти художники были гениальными. А потому, что сегодняшние арт-дилеры назначают гениев, чтобы отмывать деньги.

Фальшивые компании в свободных экономических зонах, аукционы, на которых выставляются посредственные картины, подставные покупатели, которые накручивают цены на торгах до десятков миллионов долларов за плёвую мазню. Адель чувствовала себя в этом бизнесе, как рыба в воде. Расставание с мужем она продумала заранее и спланировала очень грамотно.

Незадолго до развода она ластилась к Платону как кошка, выпрашивая ресторан в дорогом районе Москвы. Платон, который никогда и ни в чем ей не отказывал, купил ресторан в двухэтажном особняке на Патриарших, а заодно и квартиру над ним.

– Два этажа в старинном особняке на Патриках! Да ты, псих, Платон! Ты слишком ее балуешь! – крутили пальцем у виска его друзья.

А он ни в чем не мог ей отказать. Ему казалось, что чем дороже подарки, тем крепче она к нему привяжется. Он знал, что Адель его не любит. Но сам себя успокаивал: мол, стерпится-слюбится. Она такая не первая и не последняя.

Рестораном она владела весьма успешно. Быстро превратила его в модное в Москве место, где собиралась богема. И как только раскрутила бизнес, свой собственный, отдельный от бизнеса мужа, немедленно подала на развод.

Раздался звонок в дверь. Платон вздрогнул и подошел к монитору интеркома. Гость был нежданным. И совсем нежеланным.

На цыпочках, едва дыша, я зашла в комнату сына. Сережа спал, крепко зажав в руках планшет. Я осторожно поцеловала теплую щеку и взяла планшет. Положила его на тумбочку. Сыночек что-то пробормотал во сне и повернулся лицом к стене, на которой было изображено звездное небо. Спирали галактик и яркие хвосты комет светились в темноте. Звезды успокаивали его. Сережа часами рассматривал россыпь ярких точек на темно-синем фоне. Наверное, он мечтал оказаться где-то там, далеко, где нет проклятой гравитации, которая тянет к земле. И каждый раз напоминает сыночку, что он не такой, как все.