– Надеюсь, – Жуков внимательно посмотрел на информатора. – Заметьте, я не спрашиваю ваше имя.

– Вы прекрасно знаете, что мне легко вас обмануть.

Жуков отметил про себя, что парня трудно провести – это следствие ума или хитрости. Хотя одно другому не мешает. Кстати, именно этими свойствами – врожденным и приобретенным – пользовался Женя.

– Перейдем к делу. По телефону вы сказали, что вам нужна информация об аварии, произошедшей год назад.

– Да.

– В ней участвовала Настасья Андреевская.

– Да.

– Я не дам ее вам просто так.

– Я подготовился.

– Вы пообещали мне фотографии певицы Розы Розалии.

– Да.

Парень достал конверт из сумки. Ох как тяжело ему достались эти снимки. Тяжело не физически, а морально. Стас ругался, даже кричал, даже пристыдил: «Как ты можешь? Ты пользуешься превышением должностных обязанностей, где твоя профессиональная этика? А если снимки всплывут в желтой прессе? Розалия сразу поймет, кто и когда их делал. Ты в суд хочешь идти? Отвечать за это? Да нас в пух и прах разнесут. Нам доверять перестанут. Ни один адвокат не спасет. Ты этого хочешь? Мало того, что я тебе телефон этого скандального журналиста раздобыл, ты еще нас всех собираешься подставить с Розой. Ты же знаешь, Роза нам такое предательство не простит. Я тебя прошу, имей голову на плечах. Она у тебя обычно имеется, но сегодня снесло».

Он не стал доказывать Стасу теорему о наличии у него головы и мозга, только сказал, что фотографии Розы Розалии не попадут в редакцию желтой прессы. Что бы ему это ни стоило.

– Я могу взглянуть? – потирая руки, спросил Жуков.

– Да – он передал конверт.

Женя открыл, вытащил снимки, разложил их веером. Одного профессионального взгляда хватило, чтобы сделать вывод:

– Отлично. Это стоящие снимки.

Он собрал фотографии стопочкой и положил поверх конверта, на верхнем снимке была запечатлена девушка на больничной койке в элитной палате. Лицо с синяками от операции. Ее осматривал доктор, его лица не было видно. Девушка что-то ему говорила и не видела, что ее снимают.

– Вы продадите их журналу?

– Я сам напишу статью о Розалии.

– Сколько стоит ваша статья про Розу?

Жуков махнул рукой и недовольно продолжил:

– Недорого. Дешевле, чем про Андреевскую.

– Почему?

– Розалия на каждом шагу светится, а Андреевская – затворница, ее в скандале заметить – проблема. Значит, писать о ней проблема. А очень хочется уличить ее в обмане.

– Вы пишите о личностях?

– Я срываю маски. Это моя любимая работа. А еще я не люблю, когда люди лицемерят. Они ведь все… все лицемерят. В жизни они одни, а на камеру они другие. В жизни они разговаривают матом, а по телефону поют слаще жаворонка. В жизни они грымзы и телезавры, а перед поклонниками улыбаются во все тридцать два вставных зуба. Ненавижу, когда лицемерят, поэтому пишу о них всю правду. А эта Розалия вообще рекламирует крем от морщин, а нормальные девки ей верят. А на самом деле ей морщины пластический хирург скальпелем разглаживает. Она ведь еще та мымра по внешности, ведь не накрашенная – кикимора. Вот вам и обман. И я благодаря вашим фотографиям выведу ее на чистую воду. Открою глаза публике на кумира, покажу им настоящую морду лица.

Жуков собрал снимки в конверт и собирался их спрятать в дипломате, но парень выхватил его. Быстрым движением он закинул их в свой приоткрытый портфель.

– Мы же договаривались, что снимки взамен на информацию, – пояснил парень свою выходку.

Жуков покусал губы (как бы не улетели снимочки), цыкнул языком и с сожалением сказал:

– Там такое дело… написал я статью, – он раздраженно стукнул кулаком по столу, привлек к себе внимание окружающих, взял себя в руки и более спокойно продолжил: – Супер статья. В хлам разнес все. Такая резонансная статья получилась, мнения общества разошлись, меня это радовало, – он тяжело вздохнул и продолжил,– а потом мне пришлось опровержение писать. На меня все стали давить.