Над всей этой площадкой возвышался двухэтажный особняк. Песочного цвета стены были такими, будто их окрасили час назад, большие сводчатые окна, натерты до блеска, будто и стекла нет. Над двойной дверью витражная вставка, пестрящая желтым, оранжевым и приглушенным коричневым цветами.

Пафоса этого семейства хватит еще на следующие два поколения.

- Мисс?

Забавно, когда я поймала такси, была «красоткой», но как только мы подъехали к этому роскошному дому сразу стала «мисс». На пять секунд я зависла, изучая взглядом лицо немолодого таксиста с огромными усами, которые обычно носят либо полицейские, либо порно-актеры, либо маньяки-извращенцы.

- Не поможете достать из багажника вещи?

Мои изящные ботильоны из новой коллекции «Валентино» с глухим стуком ступили на каменную кладку подъездной дорожки поместья. Я вдохнула свежий, прохладный воздух родного Солт-Лейк-Сити и посильнее укуталась в короткую кашемировую шубку.

Водитель с превеликим удовольствием помог мне, ведь я всегда платила больше, чем требовалось. В моем кошельке осталось лишь пять тысяч долларов - столько я раньше могла потратить за пару дней, но я почти не переживала на этот счет.

В моем прошлом было много как теплых воспоминаний, так и холодных, и все они проносились передо мной словно на перемотке. После того, как в восемнадцать я покинула дом, связывалась с отцом лишь несколько раз, и те разговоры прошли ужасно. В первый он отчитал меня и орал в трубку так, что мои барабанные перепонки едва выдерживали его крик. Второй наш разговор был спокойнее, отец казалось, отошел от моего неожиданного бегства, но в конце упомянул о том, что мне следует вернуться, чтобы выполнить свой долг: выучиться на управляющую компании и выйти за мужчину высокого статуса. Поэтому я оборвала связь, а все его звонки игнорировала, сообщения удаляла, даже не читая. Он не знал где я, ведь я старалась не оставлять следов.

Я остановилась у входных дверей, раскачивалась на своих ботильонах, так и не решаясь постучать. Столько мыслей закрутилось в моей голове, они давили на мозг, вонзались в череп словно иглы. Вдруг он прогонит меня, скажет возвращаться туда, откуда пришла? Такие сцены сплошь и рядом в кино. Это так страшило меня, поэтому я всеми силами тянула время.

Нет, он же мой отец, я его единственная дочь, он никогда не прогонит меня, я уверена.

Поднеся руку к двери, я медленно постучала. Секунды казались мне вечностью. Руки потяжелели, и чтобы избавиться от этого скользкого чувства я спрятала их в карманы своей шубки.

- Вы приехали рано, - послышался голос за дверью. Я узнала его сразу - старина Эрни – наш дворецкий. Помнится мне, именно он был моей последней преградой на пути к свободе, и он отпустил меня. Интересно, рассказал ли он папе об этом или сделал вид, что понятия не имеет, куда я пропала?

Переполнявшее мою грудь волнение, сделало меня совсем невнимательной, и смысл слов Эрни я так и не уловила. Я приехала рано? Рано для чего?

Дверь распахнулась, его брови медленно поползли вверх, лицо вытянулось в удивлении. За прошедшие пять лет дворецкий сильно постарел, морщин на его лице стало больше, глаза потускнели, а седых волос значительно прибавилось.

- Впустишь или так и будешь стоять, будто фазана в кустах увидел, а ружья под рукой не нашлось? - улыбнувшись уголком губ, спросила я.

Наконец и его лицо озарила улыбка, Эрни порывисто приблизился и по-отечески обнял меня. От него пахло наглаженной одеждой и табаком. Это ненадолго подарило мне ощущение уюта.

- Барбара, как хорошо, что ты здесь. - Дворецкий медленно отстранился, и жестом пригласил меня в дом, сам же забрал мой огромный и тяжеленный чемодан с крыльца.