– Да тут заблудиться можно, – он остановил машину у лестницы, ведущей к центральному входу, мельком взглянув на часы. – У меня десять минут, дорогая. Сегодня я провожу важное совещание.

Девушка открыла дверь:

– Тебя никто не держит. Дальше – я сама.

– Нет, – он решил проконтролировать весь ее путь. – Пойдем вместе.

Аня не возражала. Это до такой степени успокоило его и расслабило, что он не заметил, как дочь смешалась с толпой людей, находившихся в вестибюле, и исчезла в буквальном смысле этого слова.

– Аня! – мужчина крикнул и осекся.

Сотни пар удивленных глаз уставились на него.

– Вот паршивка!

Геннадий Павлович судорожно вытащил мобильный из нагрудного кармана и дрожащими пальцами набрал номер дочери.

– Абонент временно недоступен, – ответил ему механический голос.

Его лицо исказила кривая улыбка. Молодец, дочка, все предусмотрела! Разумеется, он не пойдет бродить по лабиринту коридоров, отыскивая искусствоведческий факультет, – слишком мало осталось времени. К тому же Домнин ждать не любит: приедет, увидит, что его нет, – и поминай как звали. Вопрос о слиянии двух фирм, более выгодный для него, Соболева, отложится на неопределенный срок. Мужчина махнул рукой:

– В конце концов, экзамены еще не завтра.

Это радовало. Сегодня он уладит дела на фирме, а завтра возьмет отгул и наведается в университет вместе с непокорной дочерью. Если она будет упираться – придется тащить ее за космы. В общем, он прибегнет к любым способам, лишь бы она забрала заявление о приеме с искусствоведческого факультета и подала его на экономический. Тяжело дыша, Соболев направился к выходу, бормоча:

– Еще посмотрим, чья возьмет!

По дороге на работу он несколько раз пробовал связаться с Аней. Ее телефон по-прежнему молчал. Глава семейства со злостью кинул мобильник на заднее сиденье машины:

– Черт с тобой! Дома поговорим!

Чтобы не расклеиться и не запороть переговоры, он попытался взять себя в руки, решив до вечера не общаться с дочерью. Это ему удалось. Геннадий Павлович даже улыбнулся, паркуясь на стоянке. И в самом деле, отчего он разнервничался? У него еще вагон времени. А с Аней он побеседует за ужином.

Если в отношениях с дочерью Соболев потерпел фиаско, в деловом плане этот день выдался для него на редкость удачным. Обычно несговорчивый Домнин одобрил все условия, предложенные партнером, и сделку можно было считать совершенной. Уставший, но довольный, Геннадий Павлович поехал домой. Дверь открыла жена. По привычке чмокнув ее в щеку, мужчина поинтересовался:

– Аня дома?

– Еще нет.

– Понятно. Сегодня она нескоро заявится.

Вероника Петровна вопросительно посмотрела на него:

– Что случилось?

– Эта паршивка сбежала от меня в вестибюле, – пояснил муж, расшнуровывая ботинки. – Я не бросился ее искать – поджимало время. Заявится – и я поговорю с ней серьезно.

Женщина пожала плечами:

– Может, оставим ее в покое? Пусть живет как хочет.

– Дура! – Заметив, что на глаза жены навернулись слезы, Соболев обнял ее: – Извини. Просто от тебя я этого не ожидал. Разве нам мало того, что мы тянем Машку и внучку? Нет, я готов помогать своим, но... – Он прислонился к стене, почувствовав знакомую боль в груди, – у меня уже не то здоровье. Принеси лекарство.

Побледнев, Вероника Петровна метнулась в кухню. Через несколько секунд она вернулась, принеся таблетку и стакан воды.

– Мы же договаривались, Гена, ты не должен нервничать.

Муж усмехнулся:

– Не получается. Ладно, давай ужинать.

– Ты не звонил Анечке?

– Звонил, и неоднократно, – он прошел в ванную. – Наша дочь отключила телефон.

– Тогда попробую я. – Женщина принялась нажимать на кнопки, но через минуту констатировала: – Да, ты прав. Не отвечает. Пойдем к столу.