– Отстраивая здесь все заново, люди учли ошибки предшественников, – туманно ответил Томми и предпочел не развивать эту тему.

Впрочем, тень сомнения в его голосе Соня уловила. И, на всякий случай, порадовалась, что покинет остров уже завтра вечером.

Она тут же с усмешкой вспомнила, как вытянулось и лицо Пейдж, когда та увидела их с Томми, мирно, за ручку, прогуливавшихся по главной аллее «Посейдона»! Шли, болтали, вспоминали детство, смеялись, а потом разговор как-то сам собой свернул на царящие на острове порядки.. Сами не заметили, как взялись за руки и начали обниматься в шутку. А, может, в какой-то момент уже и не в шутку… А на что, интересно, блондинка надеялась, бросив их у ворот без присмотра?

Была у Сони мысль уговорить Томми донести ее до жилых помещений на руках, сославшись на боль в ногах от каблуков! Что-то подсказывало девушке, что друг детства сделал бы это с удовольствием. Наверное, то, с какой нежностью он смотрит на нее – аж в груди щемит. До сих пор…

Нет, Соня не собиралась заводить роман с Томми! Не потому, что осталась равнодушной к нему, повзрослевшему, и уж, тем более, не из-за трепетного отношения к чувствам Пейдж. Просто в этом случае она точно потеряла бы друга. А дружбу девушка ценила как величайшее сокровище. Случилась в ее жизни любовь, да теплых и жизнеутверждающих воспоминаний о себе не оставила. А вот дружба – другое дело. Особенно с Томом Уиллборном.

Хм… А ведь блондинка из океанариума влюблена в Томми, это и ёжику понятно. А вот самому объекту ее симпатии, кажется, нет. Может, просветить его на прощание?

Наглеть Соня не стала, ограничилась тем, что торжественно вручила Тому свой чемодан (на колесиках, его даже нести не нужно!) и босоножки, а сама с удовольствием прошлась босиком по мягкому газону вдоль аллеи. Заодно и пообщались.

В общем, в дом респондентки журналистка Вьюгина входила без опаски.

– Миссис Винсент-Пьюди! – снова позвала она. – Это Софи Фьюжн из России, я Вам звонила!

Однако в прихожей женщины не было. Соня почуяла неладное, будто холодок вдоль позвоночника пробежал. И это в жаркий-то день… Кстати, почему не включена система климат-контроля? Что, на Маутикитри живут настолько ретрограды, что даже ее не используют?

Взгляд девушки упал на панель домашнего климат-контроля на стене в гостиной. Да нет, работает. Хм… Плюс тридцать восемь градусов по Цельсию! Даже на улице прохладнее! И суше, кстати! Влажность воздуха искусственно повышена. Ну, мало ли… Может, эта Камилла из тех, кто все время мерзнет? И любит жить в экваториальной влажности? Хотя, она и так фактически на берегу живет.

– Камилла!

Соня прошла в гостиную, отметила лежащий на журнальном столике электронный фотоальбом, стилизованный под рамку для фотографий (ну, точно ретрограды!), рядом плоская коробочка портативного хранилища данных, видно, семейный архив супругов Винсент на поместился на карту памяти древнего устройства. Еще несколько расставленных по ранжиру контейнеров, в которых обычно медали и прочие награды хранятся, и чайный сервиз на две персоны с вазочками – в одной какое-то варенье, в другой целая горка крохотного печенья, в третьей изрядно подтаявшие шоколадные конфеты. Заварочного чайника только не видно. Так, Камилла готовилась к ее приходу. А где она сама, все-таки?

– Камилла! – Соня крикнула во весь голос. – Где Вы?! Вам плохо?!

В ответ тишина. Звенящая какая-то, зловещая. В такой негромкий хлопок за стеной показался выстрелом. Соня поспешила в смежное с гостиной помещение, оказавшееся кухней. Милая такая кухонька, как и гостиная, оформлена в морском стиле – все белое, голубое, синее с отдельными вкраплениями красного. Разве что разделочный стол и рабочие поверхности под светлое дерево. Красота! И на полу белоснежный ламинат… на котором пятно крови выделялось так ярко, что резало глаза.