Потому что позавтракать не успела.

– Динозавр, – сказал Стас Якименко.

– Рожь, – сказала Наталья Сергеевна.

– Жук, желток и желание, – сказал Женька Петров. Не смог выбрать.

Проголосовали. Решили: пускай будет жук.

Оля сказала:

– Котёнок.

Валерка Вакуев – «коньки».

Саша Лискина – «иллюстрация».

Илья – «язь». Он рыбачить любит.

А Софья Прокофьевна – «занавес». Она уже до театра доехала, мысленно. В гардеробе разделась, туфли переобула, место нашла, очки с близи на даль поменяла – и на сцену глядит. Ждёт спектакль.

– Стюардесса – сказала кондуктор Галина Васильевна. Потому что всегда мечтала быть стюардессой. И даже вагоновожатого называла пилотом.

А Митя Печёнкин сказал:

– Остановка.

И чуть двойку по русскому не получил. Ведь «остановка» – на «о», не на «а». Только он, оказалось, вообще в слова не играл. Просто – к театру приехали. И пора выходить.

Посмотрел Митя – место знакомое. С мамой ходили на детскую оперу «Три поросёнка».

– Ничего себе, – говорит. – Мы, Наталья Сергеевна, театр перепутали! Это – оперный! Тут поют. А у нас сегодня – балет. Надо ехать в балетный, пока на спектакль не опоздали.

Но Наталья Сергеевна его успокоила.

– Для нас специально – станцуют. А вообще, это театр оперы и балета. Два в одном. И ещё тут концерты проходят, эстрадные. Так что не нервничай.

В гардеробе всем предлагали бинокли напрокат. Театральные, маленькие, в бархатных потёртых чехольчиках. Митя хотел было взять, но Стас достал свой. У него дедушка – капитан дальнего плавания. И бинокль – дедушкин. Чёрный, длинный. С театральными рядышком – будто слон против Моськи. Театральный после такого – ничуточки не интересно. А Стас – он не жадный. Поделится.

В коридоре продавали программки. Катя Сухина себе купила. На память. И чтобы знать – про что танцевать будут. А то ведь без слов непонятно.

В зал зашли: а там сплошь третьи классы. Или четвёртые. Пришли приобщаться к культуре. И один иностранец, с переводчицей. Русиш классик балет посмотреть.

По местам сели – Наталья Сергеевна по головам посчитала: вроде все, вроде не опоздали. Стали программку читать. Катя прочла – говорит, про любовь. Мальчики сразу сникли, интерес потеряли. Хорошо, Илья догадался: попросил у Кати программку.

– Нет, – говорит. – Ничего она не поняла. Добрый принц против злого волшебника – кто кого! С поединком и молниями. Как в кино.

Тут третий звонок прозвенел, и всех попросили выключить телефоны. Свет стал гаснуть. Оркестр заиграл: красиво, заслушаешься. Открыли занавес. И на сцене все танцевать начали.

Стас в бинокль смотрел, смотрел.

– Не пойму, – говорит, – кто тут наши? И где этот, волшебник, со своей бандой?

Митя сказал:

– В театре враги всегда в чёрном. Тут все пока – наши. Здесь у них штаб. Вон тот, видишь, – принц.

Тут Софья Прокофьевна шикнула: тихо, мол! Слушать мешаете!

Взял Митя у Стаса бинокль, стал сцену разглядывать. В морской бинокль – всё видно, до мелочей. Принц совсем старенький оказался. Ветеран сцены. И друзья принца с подругами – все под стать. Танцуют себе осторожненько, чтобы спину не потянуть. Пуантами цокают, словно кони копытами: топ-топ-топ! Глаза закрыть – так и кажется, будто конница.

Закрыл Митя глаза. Музыка плывёт, конница скачет… Вдруг – колдун на драконе! И орки – хуррагх! И наши на бронепоезде – бах-бах-бах! И Стас:

– Просыпайся! Антракт!

Жаль, не дал досмотреть. Бронепоезд всё-таки – это вещь! А антракт – это скучно. Просто ходили в буфет. Ничего интересного: бутерброды и очередь. Только Оля перепила газировки и стала икать на весь зал.

А там и второе действие началось:

Тааа-та-та – ИК! – та-та – та-та – та-та – ИК! – тата-тата-тата!