– Знаешь, что я думаю, – спросила меня Дилиша, когда мы достали готовые пиццы и положили их остывать. Девчата хотели забрать их домой, угостить свои семьи, – тебе надо с братом моим встретиться…
Мы сидели за столом и неспешно прихлебывали травяной отвар, вприкуску с небольшими кусочками сахара-рафинада, которые Дилиша стянула из запертого шкафа через дыру в задней стенке. Сахар был под строгим учетом и полагался только для заместителя мэра и его семейства.
– С Виршей? – вскинулась тетка Лауша. – Неплохая идея. Он у вас-то парень что надо. Все при нем… А наша Сью холостая…
– Если твой брат не красавчик-секретарь господина фон Байрона, – рассмеялась я, – то я с ним встречаться не буду. Я, девчата, свой выбор уже сделала. Как увидела его сегодня так сразу и поняла, что это любовь.
Тем более зачем мне еще один неолигарх? Даже если он красавчик. Подумала я, но говорить вслух не стала.
– Неужто про Хараша говоришь? – фыркнула тетка Лауша, – вот уж нашла в кого влюбляться!
Мои подруги переглянулись и расхохотались. А я никак не могла взять в толк, что здесь смешного. Ну, красавчик же! Идеальный!
– Сью, – Дилиша прыснула, – какой мир у тебя странный. Аристократы обрезь едят, Хараш красавчиком считается…
– А что с ним не так? – спросила я, не показывая, что это неуместное веселье было обидным. Мне тоже в их мире многое кажется смешным и глупым. Но я же не ржу!
– У него же волосы белые! – воскликнула Дилиша, а тетка Лауша подхватила:
– Говорят его даже отец из семьи прогнал, как мать померла. Не смог больше этого ублюдка нагулянного видеть. Остальные браться-то у него нормальные.
– Ага, я тоже слышала… А еще говорят, отец его без наследства оставил. Сказал, чтоб проваливал с глаз долой, и никогда больше не возвращался.
– А что такого в светлых волосах ? – осторожно спросила я. А сама вдруг подумала, что и правда, все, кого я видела, были брюнетами. Все, кроме того старика Алмоса… ну, который призрак.
– Так все же знают, – уверенно заявила Дилиша, махая рукой, в которой держала сахар, как указкой, – что белые волосы – главный признак отсутствия ума.
Вот тебе и раз… у нас значит, блондиночек дурочками считают, а в этом мире еще дальше пошли, еще и блондинов за дураков держат. Интересно…
– Был бы дураком так не секретарем бы работал, – заступилась я за Хараша. И мысленно добавила: «а полы мыл… или посуду». Но вслух не сказала. Не резон мне ссориться с новыми подругами. Вдруг их больше не будет.
– Ой, да что там, работа что ли? – махнула рукой тетка Лауша. – Как ни придешь, все бумажки перебирает, да вид делает. Будто понимает что. А сам-то, поди, даже читать не умеет, листки вверх ногами держит. – Они снова захохотали. Наверное, эта шутка была очень популярна. – И господин фон Байрон на него часто кричит. Мол, откуда ты такой тупой на мою голову свалился. И что он его не уволит никак, не понятно… Но Хараш этот в приемной сидит на птичьих правах… Его туда по знакомству засунули. Так что забудь про него. Вон лучше с Виршей познакомься. Хороший парень.
Тетка Лауша, закончив такую длинную речь, сунула оставшийся кусочек сахара за щеку, причмокнула от удовольствия и с шумом хлебнула горячего отвара…
– Ага, – Дилиша гордо посмотрела на меня, – Вирша такой. Если уж что в голову втемяшится, так ничем оттуда не выбьешь. Вот в прошлом году решил, что забегаловку свою хочет. И что?
Она смотрела на меня так, что я спросила:
– Что?
– Открыл! – торжественно заявила Дилиша, и облизнула пальцы. Свой сахар она уже съела. – Потому и хочу вас познакомить. Научишь его еще каким-нибудь блюдам. Он тебе денег заплатит. А тебе, Сью, сейчас, любая деньга не лишняя. – Она вздохнула, с завистью глядя на мой почти нетронутый кусок.