Она не отреагировала, хотя люди вокруг нее явно услышали мой окрик и стали вертеть головами, как голуби. Не став смущать окружающих, я подбежал к Лере сзади и хлопнул ее по плечу с противоположной от себя стороны. Повернувшись туда, где только что была моя правая рука, она сразу же обернулась в мою сторону. И, хмуро улыбаясь, мы поздоровались.

Мы оба были в той же одежде, что и вчера, видимо, и настроение у обоих сохранилось такое же. Она неожиданно для меня предложила прогуляться, и мы медленно пошли по шумной улице.

– Знаешь, мы могли бы поговорить о том, где ты учишься или, может, где уже работаешь, но это мне совсем не интересно, извини за прямоту, – сказала она.

– Да ладно, в наши дни такие вопросы обычно задаются из надуманной вежливости, – согласился я. – А если ты молод, не обязательно быть таким уж вежливым, куда важней не быть скучным. Так что пустяки. И о чем же тогда нам лучше поговорить?

– По мне так лучше просто пройтись молча, но так не получится – один из нас точно будет смущен этим обстоятельством. Так что как раз на вот такие вот случаи у меня всегда есть пару интересных вопросов, но работают они только для новых знакомых, – проговорила она более бодрым голосом, словно со мной общался уже другой человек.

– И что же это? Ты меня заинтриговала, – так же живо ответил ей.

– Интриг от меня не жди, – покосившись на меня, сказала она. – Это обычные вопросы, но только не такие популярные, как другие. Твое имя мне известно, тебе мое тоже, а значит, неловкости не должно быть между нами. Вопрос может показаться слегка вульгарным, но я задаю его каждому, с кем знакомлюсь.

Аура, которая витала вокруг нее, одновременно приводила меня в смятение и при этом давала полное спокойствие моим нервам, я продолжал спокойно внимать каждому ее слову.

Она, глядя перед собой, спросила:

– Является ли смех без причины признаком дурачины? – в этот момент она снова украдкой посмотрела на меня.

Я же, ожидая совсем другого вопроса, начал смеяться, она тоже. Я ответил, что это не вопрос, а утверждение.

– Значит, ты считаешь, что смех – это признак душевнобольного человека?

– Наверное, я так не думаю, но, как часто бывает, в каждой шутке есть доля правды. Люди, смеющиеся без каких-либо причин, могут быть сумасшедшими.

– Я думаю, это придумали слишком умные люди, чтобы в мире воцарился хаос. На кого ни глянь, каждый хочет выглядеть серьезней, чем он есть. Быть злым и неулыбающимся стало модно.

– Значит, ты думаешь, что моду на зло ввели умные люди?

– Конечно, сами-то наедине с собой они смеются без передышек.

– Но повод все-таки должен быть хоть какой-то…

– Есть повод, нет повода – это никак не должно отражаться на твоем хорошем настроении.

– Но людям все-таки нужен повод, нам всем нужен повод для того, чтобы сделать хоть что-то, мы с места не сдвинемся без повода. Видимо, это и делает людей людьми.

– А животных что делает животными?

– Как что? Инстинкты, конечно. Природа дала этот дар, и животные им умело пользуются…

– Я бы хотел ответить по-умному, но, боюсь, мой мозг не готов еще к таким сложностям.

Пользуясь случаем, я кратко рассказал ей о потере памяти. После слов «потеря» и «память» ее взгляд больше не отпускал меня на протяжении всей прогулки. Я также ожидал услышать от нее причину ее появления здесь, но этому не суждено было случится.

– Как сильно ты ударился головой, я имела в виду? – не успела она договорить, как я перехватил инициативу.

– Как я понял, свежие отголоски памяти застыли на моменте, когда я еще учился в школе, а с того момента прошло около семи лет.

– Значит, семь…