Северин пожал плечами:

– Я ничего такого не заметил. Город как город.

– Это вы просто так удачно попали, – сказал Пармен. – Иногда там, и правда, ничего странного не происходит. А временами, говорят, погода такие штуки вытворяет: то летом все водоёмы покрываются льдом, и на улице настоящий мороз, то зимой на деревьях появляются цветы. То ветер ураганный, такой, что крыши сносит, а то дождь идёт неделю, не прекращаясь, и заканчивается снегопадом.

– Это всё из-за Арна? – Иларий слушал, раскрыв рот.

– До него такого не было, – подтвердил Пармен. – Ладно, все устали, поволновались. Час на отдых. Урош, ужин на тебе. И в путь.

Артисты разбрелись. Сняли с себя пышные костюмы, смыли грим и превратились в обычных людей. Старшие, Пармен и Урош, словно стали меньше ростом, сдулись, обесцветились. Да и младшие как-то одномоментно изменились. Породистый могучий атлет Северин стал похож на простого крестьянина с детски наивным выражением лица. Иларий, гордый царевич, вдруг оказался худеньким юношей, каким-то беззащитным с виду. Даже эффектная красавица Каролина, смыв грим и принявшись за уборку, неожиданно поблекла и стало заметно, что она гораздо старше, чем казалась на сцене.

Разговаривали мало – вся энергия было потрачена на прошедший спектакль. Несмотря на напугавшее всех происшествие, отголоски спектакля ещё витали в воздухе над ними. Так было всегда. Хорошо отыгранный спектакль оставлял в их душах приятное послевкусие – с ним не хотелось быстро расставаться. И хоть цель их пребывания в стране была далека от мира искусства, всё же они были артистами. Настоящими артистами. И представления были для них не столько работой, сколько жизнью.

Иларий сидел на земле в стороне от повозки, грустный, задумчивый. Он прощался со своей книжкой. Уже порядочно стемнело, и, чтобы разглядеть буквы, надо было сильно напрягать глаза. Но ему это не мешало. Он давно знал всю книгу наизусть. На обложке было крупно написано «Пьесы», но это была фальшивая обложка. Настоящее начиналось дальше. Там был титульный лист, от которого Иларий так и не смог избавиться, одевая книгу в чужую «шкуру», хоть и знал, что это огромный риск – не окажись тот стражник таким непроходимым тупицей, он прочитал бы: «Истинная история славного Короля Якова Восемнадцатого, написанная Каромыслиусом Третьим». А любой человек в стране знал, кто такой Яков Восемнадцатый. И каждый стражник знал, что полагается по закону делать с теми людьми, у которых находятся подобные книги. Иларий тяжко вздохнул и перевернул страницу.

Что такое справедливость? Задумывались ли вы когда-нибудь над этим? Наверняка хоть раз в жизни вы требовали справедливости. Скорее всего, бывало, что обвиняли кого-то в несправедливости. И уж точно, мечтали о том, чтобы всё вдруг стало по справедливости.

Но что в этих случаях вы вкладывали в понятие «справедливость»? Желание «чтоб у меня всё было хорошо». И не говорите, что я не прав. Не поверю.

Но если воспринимать это свойство не как удовлетворенность индивида своей жизнью, а как нечто глобальное, всеобъемлющее… Короче, если попытаться разобраться с самой сутью этого человеческого свойства, то есть ли она, справедливость? Ведь часто то, что справедливо для одного, для другого таковым абсолютно не является.

Я хочу сказать, что слово «справедливость» в нашем языке не имеет значения. Именно так. Слово есть, а понятие, которое оно должно бы обозначать, отсутствует. По законам языка такое слово должно было исчезнуть, ан нет, оно живёт.