Его коллега журналист Илья Плетнев рассматривал объемное изображение двойной звезды Сердце Карла в скоплении Гончих псов. Перед первым коротким сном, когда выходили из Солнечной системы, он рассказал приятелям историю, услышанную от профессора Давыдова. Историю о том, как Малюта Скуратов вроде бы готовил заговор против государя всея Руси Ивана Васильевича. Профессор собирался написать роман на эту тему, но не успел, умер, оставив после себя лишь начальные наброски. И те сохранились лишь в памяти Ильи. Почему рассказал? Оператор Юра Головин всегда приставал к нему в минуты безделья – «наплети что нибудь, Плетнев, у тебя язык без костей». Почему именно о Скуратове? Что первое пришло на ум, то и рассказал. Возможно, потому что Скуратова-Бельского в свое время тоже называли Гончим псом, как и созвездие, к которому летели. Вернее, к звезде Чара в этом созвездии. А если точнее – к планете Энона. Древнегреческая нимфа Энона была прорицательницей, по её вине погиб муж Парис, который в ней души не чаял. Она то ли отказалась его вылечить, то ли отравила. Потом, кажется, и сама повесилась. Словом, темная история, как и с покушением на Грозного.

– Не знаю чем закончилась, – пожал плечами Илья. Тоже налил себе кофе, вновь сел за квантовый компьютер. – Меня больше беспокоит – не напрасно ли мы летим за 27 световых лет. Что они там за Центр биорепродукции придумали?

– А по мне все равно куда лететь, – поднялся со своего кресла Юра Головин. – Все лучше, чем на Земле от безделья изнывать или по спутникам Юпитера лазать. Надоело, ужо всё обсосали. Ну ладно еще, когда командировка в недра Европы, есть что поснимать и суточные хорошие. А если опять по заводам на Каллисто, Ганимеда и Ио… Тьфу. Уж лучше в другие системы. Сколько нам еще?

– Сто раз ужо спрашивал, – поморщился продюсер. – Два сна по тринадцать лет. И три дня бодрствования. К следующему вторнику будем. Обратно через червоточину облака Оорта, вернемся в свое время на Земле. Ну, может, с разницей в неделю. Как в прошлый раз, когда летали к Сириусу.

– Ну да, – хмыкнул Головин, – так я и поверил. С Сириуса почти на полмесяца задержались. Прилетели, а у меня ужо весь виноград на даче обсыпался.

– У тебя винища и так на сотни лет ужо припасено, – засмеялся Плетнев. – Скоро печень менять придется.

Головин самодовольно заулыбался:

– Ну и поменяю, слава богу, наука не стоит на месте. А тебе бы голову заменить не мешало. И почему вы, журналюги, все такие глупые?

Они часто пикировались, но незлобиво. Друзья к этому привыкли и не обращали внимания.

Оператор подошел к компьютеру журналиста, ткнул пальцем в альфу Гончих псов. Палец провалился в желтую пылающую плазму. Увеличил голосом изображение. Звезда начала переливаться синим цветом в оранжевых протуберанцах, вокруг неё стали заметны серые, безжизненные планеты. Рядом – желтый карлик, очень похожий на Чару.

– Гравитация у Сердца Карла очень большая, как бы не притянула, – сказал Илья.

– Тоже мне, специалист, – ответил Юра. – Пусть команда голову ломает, ей за это деньги платят.

Команда корабля – пилоты и техники, находилась в верхнем отсеке. Со съемочной группой телеканала «NN» – «Новости науки» практически не общалась. Все рекомендации телевизионщикам выдавались через бортовой компьютер «Софокл».

– Так и со скуки с вами помереть можно, – вздохнул оператор, вызвав на экран ужо Чару. Вокруг нее вращались три планеты. Энона выделялась зелено-голубым цветом.

– Неужели правда, что на ней дышать можно, как на Земле?

– Ну, а как там по-твоему люди живут? – налил себе еще кофе продюсер Вельяминов.