– Товарищ полковник, я прибыл вовремя, но мне на КПП сказали приехать второго, так как строевая еще не переехала.

– Ладно, служи. – Похоже, ответ Ефимова комбрига вполне удовлетворил.

– Разрешите идти? – Старший прапорщик, хотя по-прежнему был одет в гражданскую одежду, определил для себя, что все, он уже на службе.

– Ступай, – добродушно улыбнулся полковник, и Ефимов, неловко развернувшись на каблуках гражданских ботинок, поспешил выйти.

…Сейчас, подписав контракт, получив на складе форму и переодевшись, он пытался как положено представиться своему временному командиру.

– Леонид. – Остановив официальное представление, майор привстал и, перегнувшись через стол, протянул руку.

– Сергей. – Ефимов сжал ладонь в крепком рукопожатии.

– Старшина? – с надеждой в голосе спросил Лаврентьев.

Прапорщик отрицательно помотал головой:

– Замкомгруппы в шестую…

– Понял. Ладно, ввожу в курс дела. Личного состава немного, офицеров трое: я и два «пиджака», – Сергей хотел сказать «знаю», но промолчал, – плюс ты. Занятий сейчас в связи с переездом нет. Сплошная стройка. Так что занимаемся хозяйственными работами и два раза в неделю ходим ответственными. После ответствования – полдня на отдых.

– Товарищ майор… – Ротный хоть и был на десяток лет младше прапорщика, но все же называть его по имени язык пока не поворачивался. Тот поморщился, но промолчал. – Как с выходными?

– Суббота или воскресенье, это как получится.

– А если после ответствования не отдыхать? – спрашивая, Ефремов почувствовал, как екнуло сердце. – А то у меня семья в деревне.

– Ладно, я думаю, решим.

– Спасибо.

– Ты, кстати, как: надолго или так – посмотреть, попробовать решил?

– Да я вообще-то на Чечню, потом посмотрим. – Ефимов и сам не знал ответа на заданный вопрос.

– Понятно. – Лаврентьев взглянул на часы. – Так, сегодня уже от тебя толку мало, занимайся своими делами, завтра с утра к восьми.

– Разрешите идти? – Сергей все еще не мог преодолеть стереотипа прежних армейских привычек.

– Да, – майор устало махнул рукой; похоже, у него последнее время в жизни что-то не ладилось.

Выйдя из канцелярии, Ефимов прошелся по расположению, невольно выхватывая столь милые взгляду зампотылов недостатки: там было плохо заправлено одеяло, здесь отсутствовал ножной коврик, из крайней тумбочки торчала большая спортивная сумка, прямо посередине прохода валялся черный резиновый тапочек. Отовсюду высовывалась своим неармейским рылом временная неразбериха и неустроенность. Хмыкнув, старший прапорщик развернулся и, выйдя из казармы, стал спускаться вниз по лестнице. На площадке третьего этажа раздался идущий снизу топот ног, и мимо Ефимова попытался прошмыгнуть светловолосый, скорее даже светло-рыжий крепыш с сержантскими лычками на погонах. Сергей почти машинально выбросил левую руку и ухватил бегущего за плечо. Тот, дернувшись, остановился и недоуменно уставился на державшего его прапорщика. На конопатом лице сержанта растерянность начала сменяться «праведным возмущением».

– Ничего не забыл? – строго спросил Ефимов, его рука до боли сжала чужие мышцы. Конопатый сморщился, зыркнул по сторонам – ни выше, ни ниже по лестнице никого не было. Несколько секунд его сознание боролось с искушением ляпнуть какую-то грубость и попытаться вырваться, но то ли отсутствие зрителей, то ли железом сковавшая его бицепс сила заставили сержанта отвести взгляд и понуро выдавить:

– Разрешите пройти. – Слова «товарищ старший прапорщик» он все же проглотил, но Ефимов не стал акцентировать на этом внимания.

– Проходите, – позволил Сергей и, разжав клещи своих пальцев, потопал дальше. Он не видел, как сержант, скривившись, потер освобожденное плечо и, зло зыркнув в удаляющуюся спину прапорщика, поспешил наверх.