– Дальше делаешь лицо пострашнее, добавляешь во взгляд желание убивать, и сторонний интерес пропадает сам собой, у всех внезапно находятся дела поважнее, – покивала я. Сама я уже не раз успела применить эту теорию на практике, правда Владу чаще угрожала надушенная бумажка с телефончиком, подкинутая в капюшон толстовки, но кому нужны эти жалкие подробности?

– Верно, – Саша дала мне «пять». – Конечно, сейчас в подобной ситуации я поступила бы совершенно иначе, но в тот момент… Инстинкт «защитить любой ценой» перекрыл все, я не пыталась избежать угрозы, сразу же дойдя до точки «устранить». Последнее, что я помню, как один из них попытался наскочить на Варвару, говоря что-то о том, что девушкам не следует ходить в одиночку так поздно, мало ли что может случиться. Когда мозги, не без помощи Праховой, встали на место, оказалось, «мало ли что» случилось с ними. Моя семья – династия военных. Прадед, дед, отец, мама и оба старших брата – все носили или носят форму, все отличаются бойцовским характером и с детства учатся держать удар. Я двенадцать лет занималась каратэ, потом пять лет айкидо, а сейчас кикбоксингом…

Краем глаза я заметила, как раскрылся рот у Ирки.

– Понятно, почему ты так хороша, – протянула я. – Получается, у тебя не только сущность ловкая и быстрая, но еще и тело натренировано.

Я мигом вспомнила, как легко и непринужденно Саша вела себя на наших тренировках, подсказывая и показывая, как отступать, разрывать дистанцию и блокировать нежелательные для практикующего контакты.

– Лестный отзыв, – выдала Миркова одну из кошачьих улыбочек Праховой. – Варвара считает, что все, что было в моей жизни до запуска фамильярства, готовило меня к нему. У тебя, потомственной, все ментальные навыки и умения в подкорке, зато приходится подтягивать физический план. У меня наоборот: полная готовность во втором и необходимость обучения в первом. Обучаться и тому, и другому одновременно невозможно, слишком много времени займет.

– Это не совсем верно, – вмешалась Ирка. – По-твоему выходит, что фамильяром, помимо потомственного, может стать только кто-то спортивный, но я, например, ни то, ни другое.

– Я же сказала: не становится, а рождается. С вами, светленькими, отдельная история, – скривилась Пантера. – Ваши практикующие не лезут в могилы за ответами, не погружаются в мир мертвых и предпочитают не сталкиваться точкой зрения с чужой стенкой мнения. Если ты родился фамильяром темного, тяга к спорту и успеху на этом поприще гарантирована. Хотя, посмотри на Потапова. Далеко не рохля, верно? Алена у Паши – профессиональный пловец. Я знаю еще троих фамильяров темных из других городов, и это все ребята с хорошей физической подготовкой.

Я кивнула, соглашаясь с Мирковой. Спортивный характер и целеустремленность – то, что доктор прописал, когда состоишь в тандеме с темным. На слабых ножках по дремучему лесу не побегаешь, без силы воли и упорства с уверенными ведьмами и ведьмаками не поспоришь. Когда-нибудь я перестану удивляться закономерности всего происходящего в мире практикующих, но точно не сегодня.

– Так что случилось с теми наркоманами? – вернулась я к прежней теме.

– Да ничего хорошего, – зыркнула исподлобья Саша. – Первому я сломала руку и выбила зуб, второму вывихнула колено, сломала кисть, нос и обеспечила сотрясение, плюс еще по мелочи синяки, ушибы и ссадины. Зрелище было жалкое: два покалеченных доходяги, снег вокруг в крови… Первый раз, когда я по-настоящему осознала, на что способна, и все резко перестало быть эфемерным и существовать в теории. Это была жесткая практика, и на то, чтобы принять ее и себя потребовалось много времени. Несколько месяцев после того случая я не могла атаковать на любом плане, каждый раз в голове будто щелкал выключатель.